Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - [27]

Между тем в Египте у Клеопатры III еще оставалась одна дочь, юная Клеопатра Селена, которую выдали замуж за Лафура, чтобы создать тройственную монархию, состоящую из матери, сына и дочери, где первенствовала бы, конечно, Клеопатра III. У Лафура и Селены родились несколько детей. Лафур занялся исполнением религиозных обязанностей как жрец культа Александра и приверженец поклонения священным животным, и в 115 году до н. э. направился через всю страну в Элефантину на праздник разлива Нила. Клеопатра III решила воспользоваться этим случаем, чтобы заменить Лафура своим младшим сыном, и обвинила Лафура в том, что он пытался убить ее. Толпа хотела расправиться

с ним, но ему удалось спастись и бежать на корабле, бросив сестру-жену Селену и детей, двоих из которых якобы назвали Птолемеями. Теперь Клеопатра III могла править вместе со своим послушным младшим сыном Птолемеем X, который, чтобы подчеркнуть официальный титул «Александр I», позаимствовал особенный шлем с белыми перьями своего знаменитого тезки. Он также перенял от низложенного брата роль жреца культа Александра, по крайней мере на то время, пока его матери не пришло в голову самой играть эту ранее мужскую роль, и она даже стала надевать головной убор из слоновьей кожи, какой был у Александра. Хотя в ношении традиционно мужской одежды Клеопатра III подражала предшественницам, ее стремление представить себя на равных с царями часто приводило к тому, что в портретных изображениях появлялись ярко выраженные мужские черты.

Исполняя традиционно мужские роли в египетских храмах, Клеопатра III одна стояла перед Гором в Эдфу, а в скальном храме Эль-Каба[94] одна совершала ритуалы, имея странный эпитет «женщина в образе Гора, владычица Верхнего и Нижнего Египта, могучий бык». Таким образом, теперь она была не только божественной, но и бесполой, чтобы, как пишет Дж. Уайтхорн, «стать и царем, и царицей, богом и богиней»[95], и ей поклонялись как живой Исиде, Клеопатре-Афродите с не менее чем пятью личными культами. Но гипертрофированная мания величия претила александрийцам, которые называли ее «Кокке», то есть «багряная», что на жаргоне значило «женские гениталии», и это было самое отвратительное прозвище из всех, что присваивались кому бы то ни было из Птолемеев.

Несомненно, у ее старшего сына Лафура имелись веские основания ненавидеть мать. Чтобы спасти свою жизнь, он бежал на Кипр, а Клеопатра III послала туда ударную команду, и он бежал дальше, в селевкидскую Сирию, к своему двоюродному брату Антиоху IX, при поддержке которого ему удалось отвоевать Кипр и наметить планы вторжения в Египет. Но его безжалостная мать умела сводить счеты с людьми. Она заручилась поддержкой овдовевшего Грипа, отправив к нему свою дочь Клеопатру Селену, пребывавшую в одиночестве после вынужденного бегства ее мужа Лафура. Клеопатра III даже забрала их двоих сыновей вместе с сыном Птолемея X. Их посадили на корабль и погрузили на него все, чем дорожила царица, — ее завещание, огромное количество монет, произведения искусства, драгоценные камни, «женские украшения»[96], отправив эти сокровища на остров Кос, где они должны были храниться в храме Асклепия.

Мать и сын снова схлестнулись во время так называемой «войны скипетров». Египетским сухопутным силам Клеопатры во главе с иудейскими военачальниками Хелкиасом и Ананией при поддержке флота под командованием Птолемея X удалось разбить Лафура и отнять большую часть Сирии. Но через несколько месяцев после этой величайшей победы Клеопатра III умерла, немного не дожив до шестидесятилетия. Поговаривали, что ее убил младший сын Птолемей X. Сам он женился на племяннице Беренике III, которая взяла династическое имя Клеопатра, выходя замуж за дядю, очень похожего на его пресловутого отца Фискона. Хотя десятый Птолемей был так толст, что мог передвигаться только при поддержке двух человек, «когда дело доходило до плясок во время пирушек, он вскакивал с высокого ложа, как был босиком, и выделывал такие коленца, что с ним не могли сравниться профессиональные танцоры»[97]. Все же александрийцы отдавали предпочтения его брату Лафуру, называя Птолемея X «Коккесом»[98] («сыном Кокке»).

Однако отношения с египтянами претерпели существенные изменения, поскольку теперь члены царской семьи состояли в родстве с мемфисскими жрецами, после того как младшая сестра царя Птолемея, называемого Александром, вышла замуж за сына верховного жреца Петубастиса I Пшеренптаха. Когда их юный сын «полуптолемей» Петубастис II стал преемником отца, Птолемей X возвел его в сан верховного жреца в Александрии, и он «пил вино на глазах у царя. Он [царь] вручил ему золотой жезл, посох уас, полотняную мантию от южного дома и кожаную одежду, которую полагалось надевать при совершении обрядов во время праздников и процессий в честь Птаха. Он [царь] возложил золотые украшения ему на голову по обычаю предков для семнадцатилетнего юноши»[99].

Для поддержания тесных отношений между светской властью и религиозными лидерами Птолемей X и Клеопатра-Береника III наносили регулярные визиты в Мемфис и предоставляли все больше привилегий многим храмам — в частности, храму Гора в Африбисе. Сам царь называл его «превосходным и замечательным, одним из древнейших и наиболее известных»