Клеопатра - [11]

Египтяне убедились, что Птолемей не был фараоном, потому как утонул вместе с остальными и ни на какое небо не делся.

Война окончена, теперь предстояло успокоить страну и навести в ней порядок. К сожалению, пришлось снова выдать Клеопатру замуж! И что за законы в этой стране, не позволяющие царице быть просто вдовой?! Царица, видите ли, одна править не могла, нужен рядом царь! Чаще всего это бывал ее собственный брат, так что совет Цезаря выйти замуж если не за старшего, то за младшего Птолемея оказался пророческим. Но этого он хотя бы мог не бояться, у самого младшего из Птолемеев не было зловредного евнуха, а сам он еще не скоро почувствует вкус к власти. Евнуха Клеопатра быстро нашла своего, посоветовал ПшерениПтах, жрец из Мемфиса, которому она полностью доверяла.

Цезарь придирчиво вглядывался в этого евнуха, представляя, что тот будет находиться рядом с Клеопатрой много если не лет, то месяцев. Мардион ему понравился. Он стал евнухом не по своей воле (неужели бывало, чтобы по своей?), просто попал в плен и был оскоплен. А ведь собирался быть жрецом в храме Мемфиса. Умный, незлобивый, несмотря на постигшее его несчастье, Мардион, кажется, проникся симпатией и к Клеопатре, и к ее малолетнему супругу. Цезарь решил, что может доверить любовницу присмотру такого евнуха. Больше всего римлянина насмешило согласие Хармионы, та тоже придирчиво изучила Мардиона и важно кивнула:

– Этого можно, это не Пофин.

Консул согласился:

– Это не Пофин.

Так рядом с Клеопатрой и ее супругоммальчиком появился новый человек. Мардион не лез на глаза, не старался дать понять, что он значит и что от него многое зависит, он просто занимался делами и приглядывал за Птолемеем. Можно было считать дела в Египте завершенными. Правда, оставалась одна мелочь, но столь важная, что Цезарь даже не знал, как завести о ней разговор, – деньги. Консул нуждался в них, так же как и сама Клеопатра. Предстояло обдумать, как получить с Египта если не причитающуюся сумму, то хотя ее часть.

Но сначала Цезарь решил дать себе хоть несколько дней передышки, он уже так устал… Клеопатра охотно поддержала такое решение. Она быстро показала, как умеет принимать гостей, столь роскошных пиров римлянин не видел. Искусство ее поваров затмило все пробованное до сих пор. Умение танцовщиц, как и музыкантов, поражало. В Александрии греческая способность веселиться причудливо переплелась с египетской, оставляя неизгладимое впечатление.

Цезарь всегда был воздержан в еде и питье и редко веселился, но оценить изящество пиров Клеопатры сумел. Об остальных и говорить нечего, военачальники Цезаря, оказавшись за богатыми пиршественными столами египетской царицы, млели от восторга перед ней и увиденным, волнуясь только, что не смогут все запомнить, чтобы пересказать в Риме.

Если честно, то Цезаря это немного беспокоило. Рассказы о богатстве и роскоши Египта могли привести в Александрию новых желающих поживиться. Он понимал, что, уходя, он должен оставить в Александрии какието легионы и… кого? Легата с сенаторскими полномочиями? Но это будет больше похоже на губернатора. К тому же Цезарю вовсе не хотелось, чтобы еще раз нашелся желающий использовать Египет в качестве места для подготовки к броску на Рим.

Он искал выход и не находил. Одно дело объявить Клеопатру царицей, а ее маленького брата царем, и совсем другое действительно передать власть в руки молодой девушки и мальчишки. За ними снова встанут взрослые советники, которые передерутся между собой, и очередной Помпей попробует использовать александрийские дрязги в своих целях. Мысль о том, что любовница сумеет править сама, Цезарю даже не приходила в голову. Быть разумной и даже хитрой женщиной одно, а справиться с огромной страной – совсем другое. День шел за днем, а он не торопился обратно в Рим, проводя время в пирах и развлечениях, пока однажды не произошел интересный разговор.

– Почему я не помню тебя в Риме?

– Ты в это время был в Галлии. Отец встречался с Помпеем.

Цезарь хохотнул:

– Хорошо же сын отплатил за помощь его отцу! Лишить головы того, кому, по сути, обязан самой возможностью взойти на трон?.. Это черта Птолемеев? Твоя сестра Береника тоже расправилась с мужем, без которого стать царицей не смогла бы?

Клеопатра только покосилась на римлянина и фыркнула:

– Правильно сделала!

– Вы умеете быть благодарными?

– Кто «мы»? Птолемеи? Конечно, но только пока благодарность не мешает. А разве ты не так? И все остальные тоже.

Цезарь понял, что завел разговор не туда, и поспешил перевести на другое:

– С кем ты встречалась в Риме?

– Со многими, но если ты их об этом спросишь, не вспомнят.

– Почему?

– Я для них была никем. Тощая, некрасивая дочь отцапросителя. И для твоей Сервилии тоже.

Цезарь изумленно уставился на любовницу:

– Ты знакома с Сервилией? И… как тебе она?

– Сервилия? Красивая… умная… но главная ценность для нее не ты, а ее сынок Марк Брут. Если понадобится твоя голова, чтобы спасти его, она пожертвует.

Цезарь мысленно ахнул: Клеопатра, будучи совсем девочкой, поняла самую суть Сервилии, для которой действительно на первом месте был ее ненаглядный Марк Брут.