Клеменс Меттерних. Его жизнь и политическая деятельность - [19]

Впрочем, и сами союзники еще не были уверены в окончательном успехе. Они победили Наполеона, но оставался еще французский народ. Поэтому, вступив во Францию, они объявили себя врагами только Наполеона и обещали сохранить естественные пределы страны: Альпы, Рейн и Пиренеи. Когда министр полиции Савари показал Наполеону воззвание союзников, тот воскликнул: “Только Меттерних в состоянии это написать, нужно быть мастером обмана, чтобы говорить о Рейне”. Наполеон и не подозревал, что Меттерних играл только скромную роль ученика, повторявшего слова, сказанные Талейра-ном Александру I в Эрфурте. Талейран и теперь оставался советником врагов Наполеона. До вступления союзных войск в Париж он вошел в отношения с иностранными дипломатами, чтобы подготовить временное правительство, долженствовавшее заменить Наполеона. Он продиктовал Нессельроде слова, которые Александр I поместил в своей прокламации к парижанам: “Я являюсь среди вас не как враг – я вам приношу мир и торговлю”.

Однако мира и согласия не было даже между самими союзниками. С первой же минуты совместных действий среди них обнаружились два течения: во главе одного стоял Александр I, а во главе другого – Меттерних. Еще до начала военных действий начался спор о главнокомандующем. Александр предлагал назначить французского эмигранта, генерала Моро, одного из лучших полководцев Наполеона, бежавшего из Франции после одного из заговоров против императора. Меттерних же предлагал князя Шварценберга, и, так как он угрожал выйти из коалиции, если последний не будет назначен, то Александру пришлось уступить. Меттерних прибавляет, что после Дрезденского сражения, в котором Моро был убит, Александр обратился к нему со словами: “Бог рассудит нас. Его мнение было сходно с вашим”. Но то, чего Александр никогда не мог простить Меттерниху – это нарушение нейтралитета Швейцарии. Сохранение последнего было торжественно обещано Александром. Несмотря на это, Меттерних распорядился, чтобы австрийские войска заняли Швейцарию, и французская ее граница была превращена в поле действий австрийцев против Франции. “Вы причинили мне неисправимое зло”, – говорил с гневом Александр Меттерниху, узнав о его распоряжении. Еще сильнее выражался он по адресу австрийского министра в письме к Лагарпу, называя его образ действий “гнусным”. В противоположность Меттерниху царь старался казаться либеральным. Он желал возвести на французский престол шведского наследника, бывшего французского генерала Бернадота, или же предоставить французской нации выбрать себе какую-нибудь другую династию. Меттерних, наоборот, твердо стоял за династию Бурбонов. Когда последняя была восстановлена, Меттерних же хотел восстановления старого порядка вещей. Точно так же он энергично восставал против принятого в его отсутствие по желанию Александра решения отдать во владение Наполеону остров Эльбу. Меттерних уверял тогда же, что Наполеон, находясь так близко от Франции, не замедлит вернуться. Если австрийский министр, любивший часто записывать задним числом мысли, которые приходили ему в голову при составлении его автобиографии, действительно высказывал вышеупомянутое соображение, то нужно признать, что он был проницательнее Александра.

Но самое сильное столкновение между русским царем и австрийским министром произошло на знаменитом Венском конгрессе.

Глава IV. Венский конгресс

Фабула, задуманная драматургом, редко бывает так сложна и запутана, так богата ошеломляющими неожиданностями, блестящими сценическими эпизодами и неподражаемым комизмом, как история Венского конгресса. Тут все было: и интриги, и подкупы, и женщины, и громкие слова, за которыми скрывались низменные, эгоистичные интересы, и торжественные празднества в честь “Согласия и мира”, на которых подготовлялись измена и вероломство. Достаточно припомнить заключение тайного союза между Австрией, Англией и Францией против официальных союзников первых двух государств – России и Пруссии, чтобы судить о духе, господствовавшем на конгрессе.

Верную характеристику Венского конгресса дает ближайший сотрудник Меттерниха – Генц, не стеснявшийся в своих частных письмах и называвший вещи их собственными именами. “Громкие фразы о преобразовании общественного строя, об обновлении политической системы Европы, о прочном мире, основанном на справедливом распределении сил, и прочее, и прочее, пускались в ход, чтобы обманывать народ и чтобы придать этому собранию характер достоинства и величия. Между тем, главной его целью был раздел добычи между победителями”, причем добыча была обильная, а аппетиты победителей развиты до крайней степени. Пруссия, кроме своих старых провинций, хотела присоединить к себе и все саксонское королевство, владетель которого был в союзе с Наполеоном; Александр хотел присоединить к России Варшавское герцогство, Австрия – свои бывшие владения в Германии, Италии и Галиции. Целая вереница больших и мелких владетелей Рейнской конфедерации стремилась сохранить положение, созданное в их пользу Наполеоном; лишенные трона итальянские короли и князья желали вступить обратно на свои потерянные престолы. После территориальных вопросов шли вопросы политические, как, например, будущее устройство Германии.