Классическая русская литература в свете Христовой правды - [295]

Этот третий председатель Петя Долгий – своеобразный громоотвод; и явная мысль автора, что при таких председателях и таких порядках, пожалуй, колхозный строй можно и сохранить. Там хоть, по крайней мере, так как хлебный район, то колхозникам продают хлеб по закупочным ценам, для вдов хлеб раздается даром и как выражается Булкин, от чьего лица написана повесть, что “пока мы темпы задавали, бабы развели коз”. В колхозе в селе Брёхово (от слова “брехать”) в каждом дворе держат корову. И как писал Пушкин, что это во Франции иметь корову – богатство, у нас не иметь коровы – это страшная бедность.

Но всё это примерно так, как писал Байрон, что летает, как летучая рыба – чуть-чуть поднялась в воздух и снова плюхнулась в родную стихию.

Несколько слов о Василии Белове. Одно время Белов пытался стать руководителем этой могучей кучки, но не получилось. Белов, в сущности, - тоже человек не очень большого диапазона и не сильного голоса: “Плотницкие рассказы”, “Кануны” (заметим, что все его произведения были тогда же изданы) – это всё – разросшийся очерк. Очерк – это дело журналиста, а не писателя.

Виктор Астафьев – писатель малого диапазона, писатель-наблюдатель, как бы писатель с такой невидимой скрытой камерой: или он пользуется своими воспоминаниями военных лет - “Пастораль”; или в последние годы своей литературной деятельности (середина 80-х) он пытается поднять проблему бесхозной молодёжи. Молодежь уже развращённая, никем по-настоящему не воспитанная, брошенной на самотёк, нигде не работая, сбивается в ватаги, которые потенциально могут стать бандой. Руководителя такой потенциальной банды герой повести топит в реке после того, как тот изнасиловал его падчерицу (падчерица повесилась).

Совершенно не сравнимым по масштабу оказался Валентин Распутин. Он также никем никогда в оппозицию не переводился; более того, в 1976 году Распутин получил Ленинскую премию.

Распутин – 1937 года рождения, то есть он – ровесник Аверинцева, на два года старше архимандрита Иоанна (Экономцева), то есть – это последнее предвоенное поколение, которое достигает отрочества как раз в голодные годы 1947-1948 годов; а если в семье не было голода, то наверняка их всех касался такой “мальчишеский” разбой. Распутин, собственно, того же поколения, что и Высоцкий (1938 года рождения) (к 1953 году этому поколению уже 16 лет, а в 16 лет уже сажали).

Любопытно, как отражается детство Распутина в его работах. Собственно настоящая работа о таком раннем отрочестве - это “Уроки французского”. В произведении точно обозначен год – год 1948, то есть ему 11 лет. Мальчонка, выросший в деревне (как он сам объяснял, “у нас тут два села Распутиных – это просто распутье двух рек”), где всего‑навсего начальная школа, а у матери трое детей, но всю деревню восхищает, как он может сразу читать облигации и сопоставлять номера у облигации и в газете. (Так называемые добровольные займы были на самом деле принудительными, поэтому все и ждали, что им удастся погасить).

Так как отца в доме нет, куда-то он во время войны пропал, но только односельчане говорят матери, что “сын-то у тебя вышел башковитый, его обязательно надо отдать учиться”, а это значит в районный центр, где есть полная средняя школа.

И вот его снаряжают и отправляют “в район”; мать находит сыну квартиру тоже у бедной вдовы, которая мыкается с тремя детишками. И эта вдова, и ее дети у этого полуголодного пацана потаскивают продукты, потому что голод везде. Затем всё строиться на том, что мальчишка, который, учится изо всех сил и, конечно, тоскует по дому так, что когда мать получившая возможность навестить его задаром, после прощания с сыном стала уезжать, то мальчишка, рыдая, бежит за этой машиной, - мать ему в окно грозится, что “людей совестно”. Не в том дело, что ему надо учиться, а в том, что людей совестно – нельзя свои чувства показывать. В конце концов, мать останавливает машину и говорит: – “поехали домой, хватит, научился”. Тогда, говорит, “я опомнился и убежал”.

Распутин в рассказе выступает, прежде всего, как психолог, то есть ему нужны именно движения души (у Можаева в основном люди – куклы). Герой‑ребёнок - это дело распространенное: “Детство Тёмы” Гарина-Михайловского, Аксаков “Детские годы Багрова внука”, “Детство” и “Отрочество” Толстого.

Но почти во всех произведениях детство ребёнка прямо размазано. В этом отношении литература XX-го века более целомудренна; она пытается загнать свой сюжет в краткую форму рассказа и избегает “широкого мазка”, а всегда работает с оттенком, намёком, тонким каким-то штришком.

Штришки такие. Мальчишке 11 лет, в нём принимает участие молодая учительница лет 25 или около того и он уже в 11 лет замечает в ней эту “молодую пору”. И когда она, вызывая его, домой, чтобы заниматься с ним дополнительно, просто приближается к нему, у него уже дрожит всё нутро.

(Достоевский такие вещи пишет, например, для Алёши Карамазова, когда Грушенька садится к нему на коленки, - так Алёше Карамазову – 20 лет, а этому-то мальчишке – 11 лет, он 1937 года, а действие – в 1948 году).

В повести есть ещё и побочный сюжет с потенциальной микро‑бандой, которая играет на деньги. Мальчик рассчитывает выиграть рубль, потому что на этот рубль можно купить на рынке молока; если ему привозят из деревни мешок картошки, так он догадывается его припрятать в сарае, где квартирная хозяйка его не найдёт.