Клан «Дятлы» на путях Хаоса - [21]

– Уфф, – я глубоко выдохнул, осматривая поле боя, больше похожее на утро первого января. Среди павших в не равном бою с зеленым змием мужиков, бледными тенями скользили женские фигуры с бокалами огуречного рассола. У наших, конечно, были баночки с красными эликами, но, все равно, было, похоже.

– Кхэм, кхэм, если вас не затруднит, будьте так любезны, если вам не трудно, пожалуйста, освободите меня от этой сети.

Ха, да я сама любезность. Да, да, не тот я человек, что будет грубить людям, которые могут просто оставить меня куковать спеленатым в сеть, с ног до головы заваленным чьими-то кишками.

– Пахан, – ко мне подошла Альдия, – ты что, опять весь бой в сторонке провалялся?

Сеть не дала мне протянуть руки к ее тонкой шейке, и сломать ее к чертовой матери, так что пришлось, натужно улыбаясь, тихо просипеть, что-то типа того, что вот в сетке нечаянно запутался, и не смог примкнуть к рядам защитников отечества.

– А это чегой? Что за гадость? – Она ткнула пальчиком в наваленные у меня на коленях и выпирающие из сетки внутренности.

– Ну почему же гадости, – это элитные потрошки. Вот, например, это селезенка Бармоглота, это струя карликового бобра, а вот это шедевр коллекции – толстая кишка тонкого дикого мохноуха. Если ты их МарьИвановне отнесешь, она из них таких пирожков налепит, пальчики оближешь!

Олдриг неодобрительно покачав головой, отодвинул в сторону, враз позеленевшую супругу, начал выковыривать меня из сетки. Пока мы этим занимались, к полю боя подтянулась уцелевшая часть команды: Серый, МарьИвановна, да Пофиг. Фингал, под глазом мага светил ничуть ни меньше, чем магический огонек, порхавший у него над головой.

– Майор, – обратился я к начавшему подавать признаки жизни соклану, – как хочешь, но нам нужен танк. Камней душ, я так понимаю, у тебя нормальных нет, хотя кроль твой был великолепен, такого монстра сумел завалить. Но не об этом сейчас. Из подходящих материалов для твоего голема, у нас есть останки големов которых мы замочили. Выдирай им сердца, вставляй какие-нибудь из наших запасов и читай свой ахалай – махалай. Факир все еще в отрубе лежит, нам помощник срочно нужен. Мой гоблин, – я показал на поднятую с пола кирку, – возвратился в свою Вальхаллу или чистилище, или куда там местные мобы попадают после смерти. Короче, я по новой его призвать смогу только через час, а за это время там от города камня на камне не оставят, а нам, между прочим, в нем жить еще.

Мы дружно притащили к пошатывающемуся Майору останки трех разрушенных големов и выложили на полу из них человекообразную фигуру. Майор вложил ему в грудную клетку огромное сердце. Животина, при жизни, была минимум размером со слона. Призвал призрачный посох и начал читать заклинание. Ничего не произошло. Он попробовал еще раз – результат тот же.

– Пофиг, попробуй ты. Помнишь, как ты сердце у нашего первого сопляного голема разогрел огненными стрелами? Он после этого у нас зафурычил.

– Тогда сердце обозначалось как цель, а это нет. Хотя для струи пламени цель не нужна, можно попробовать.

Пламя из его рук ударило в камни, раскаляя их. В тоннеле аппетитно запахло шашлычком.

– Осторожнее, осторожнее, не спали его, равномернее прожаривай.

– Уменьши напор, спалишь все к чертям!

– Ага, с левого бока уже хорошо подрумянилось, справа заходи.

Устало глядя на открывающуюся картину, вдруг поймал себя на мысли, что я тоже больше переживаю за готовность продукта, чем за процесс поднятия голема. Поэтому я нисколько не удивился, когда МарьИвановна на время остановила Пофига, поворочала сердце на раскаленных камнях, щедро посыпала солью и ароматными специями, а затем вновь включила нашу импровизированную печь. Рядом с сердцем на камни шмякнулось два куска мяса, сразу начав аппетитно шкворчать. Я плюхнулся на пол там, где и стоял. Как-то плавно подъем голема перерос в пикник с шашлыками. Хотя чего странного? Когда мы последний раз ели? И не упомнить, вроде пару тысяч лет назад. Все. Пока не поем с места этого не сдвинусь.

Пока мясо допекалось, МарьИвановна расстелила на полу покрывало, на котором тут же оказались тарелки с зеленью, овощами и нарезанным крупными ломтями хлебом. Мясо нарезали тонкими ломтиками, посыпали мелко покрошенным укропчиком… Эх, красота. Дальнейший процесс пережевывания видимо включил в моей голове новые нейронные связи, потому что меня осенило.

– Кости!

– Ну, так выплюнь, ты чего как маленький?

– Да нет, у нас костей полно!

– Ты что, бульончику решил сварить?

– Точно, можно супчику горохового заварганить, на копченых косточках.

– Или холодец?

– Если Пахан варить будет, в лучшем случае какой-нибудь клей получится.

– Ну почему же, если часика четыре поварить, да с чесночком, да с черным перчиком, по мисочкам разлить, да на холод… Ммм, вкуснотища!

– Да нет же! Вам бы лишь пожрать! Мы вообще-то голема поднимали. Остатки старых големов не подошли, но можно же обратного голема сделать. Собрать его из костей, а внутрь вложить одно из каменных сердец которые мы здесь добыли.

Все сразу полезли в свои сумки, еще с Белого пляжа до отказа забитые различными шкурами животных, их костями, мясом и внутренними органами. В итоге гора костей получилась такой большой, что ее пришлось разделить пополам. Одна часть вновь была раскидана по сумкам, из второй стали конструировать голема. Грудная клетка, взятая от слонопатама, мощные лапы гигантского пустынного варана, череп мыши-землеройки. Правда, не хотел бы я увидеть ее когда-нибудь вживую. Череп был размером с три моих, украшен двумя серповидными рогами и такими передними зубами, что любой бобр бы удавился от зависти. Сверху на все это насыпали еще кучу костей, вдруг пригодится, а напоследок Майор в грудную клетку вложил каменное сердце. Пофиг включил свой огнемет, раскаляя его докрасна, а затем мы начали читать заклинание призыва. Вернее, Майор – заклинание поднятия, а я – призыва. Зачем я это делаю, я не знаю, но такой был ритуал в первый раз, поэтому решили не менять то, что исправно работает. Кости ощутимо вздрогнули. Начинающие тлеть ребра пришли в движение, схлопываясь вокруг раскаленного сердца, будто створки Мухоловки на неосторожном насекомом. Череп с противным хрустом встал на место, из глазниц потек слабый розовый туман. Лапы задергались, судорожно скребя по полу страшными когтями. Щедро набросанные нами мелкие кости, поползли по телу голема, образуя сплошной непроницаемый панцирь. Тварь поднялась на лапы и уставилась на нас своими жуткими глазами.