Клады Кремля - [10]
Эта богатая княжеская казна, спрятанная в землю в трагическом для нашего города 1238 году, заставила исследователей по-новому взглянуть на события тех лет вообще и на историю ранней Москвы в частности. Помог нам в этом еще один клад, обнаруженный в той же части средневековой крепости, вновь напомнивший нам о нашествии хана Батыя на Русь.
«Серебряная кузнь» знатной москвички
Этот клад серебряных украшений домонгольского времени выглядит по сравнению с первым более скромным, хотя и не менее интересным. В нем представлены всего двадцать три ювелирных изделия, но далеко не каждый древнерусский город может похвастаться и такой, казалось бы, небольшой по составу казной.
Клад был найден в октябре 1991 года при прокладке городских коммуникаций в шурфе[2] в одном из дворов здания тогда еще Президиума Верховного Совета СССР. Зарыт он был в материковый песок на глубине 5 метров. Судя по всему, укрыли это сокровище, завернув в ткань, от которой даже не осталось и следа. Но, как ни странно, сохранность вещей этого комплекса оказалась лучше, чем в первом кладе, найденном на 100 метров западнее. Возможно, это объясняется тем, что в первые годы XV века непосредственно над кладом возвели каменный храм Вознесения соименного женского монастыря. Слой на участке постройки с тех пор не подвергался нарушениям вплоть до 30-х годов XX столетия, что и создало благоприятные условия для сохранности ювелирных изделий древности. В этом комплексе представлены украшения всех трех основных групп. Из головных можно назвать уже знакомые нам шестилучевые зерненые колты и трехбусинные височные кольца, одно из которых имеет не обычные прорезные, а покрытые зернью бусы. Интересен медальон с изображением процветшего креста, где орнаментальные завершения нижнего конца сделаны в виде змеиных головок — элемент, впервые встреченный на изделиях этого типа. Рисунок выполнен в технике гравировки, а фон медальона заполнен чернью.
Есть в кладе 1991 года и три плетеные гривны — шейные обручи. Две серебряные бусины в этом комплексе относятся к редким типам. Одна из них — бочонкообразной формы — украшена двенадцатью полусферами, мелкой зернью и сканой проволокой. Вторая, аналогов которой найти не удалось, выполнена из пластины, в которой пробиты маленькие отверстия. Каждое из них снаружи окружено тонкой проволокой. На стыках этих колечек напаяны мелкие шарики зерни (каждое, в свою очередь, в отдельном колечке-основании). Конструкция бусины хорошо видна, так как сохранилась половина изделия.
Украшения рук представлены в кладе двумя браслетами. Один из них сплетен из толстых проволок и имеет незамкнутые концы, оформленные как головки каких-то животных, возможно, драконов. Но концы браслета были частично утрачены еще в древности.
Второй браслет — это широкий двустворчатый наруч с гравированными изображениями птиц и животных, выполненный с применением черни.
Клад 1991 года оказался очень компактным и однородным по набору вещей. В нем представлены ювелирные изделия русской работы, относящиеся к концу XII–XIII веку. Судя по всему, это небольшая казна знатной москвички, успевшей спрятать свои сокровища в землю и так и не сумевшей вернуться за ними. Время зарытия клада — все та же зима 1238 года, оставившая свой черный след в истории Москвы, но «подарившая» ее исследователям редкие по значению и красоте находки.
Благодаря открытию двух кладов серебряных украшений домонгольского времени кардинально меняется взгляд историков на Москву этого периода. Перед нами предстает не маленький форпост в лесах на южной границе Владимиро-Суздальской Руси, а городской центр, феодальная знать которого располагает уже значительными материальными средствами. Предметы из кладов, особенно первого, настолько богаты и великолепны, что позволяют говорить об очень высоком статусе его владельца. И русские летописи сообщают нам имя этого человека.
Но прежде чем назвать его, обратимся к летописным: сведениям, связанным с трагическими событиями той Далекой зимы 1238 года. Орды Батыя, разгромив Рязань, «оттоле поидоша на Коломну. Изыде против татар князь Всеволод Юрьевич, и бысть бой велик с ними. И победиша татарове Всеволода…и бежа Всеволод к отцу в Володимер в мале дружине». А войска Батыя направились к Москве. Письменные источники, в том числе и восточные хроники говорят об упорном сопротивлении защитников города. Его осада заняла, по одним данным, три, по другим — пять дней, и осаждавшим пришлось применить даже метательные орудия для бомбардировки укреплений.
Летописный рассказ о падении Москвы, хотя краток, но от этого не менее трагичен: «И татарове взяша Москву, а Филипа Нянка воеводу убиша, а князя Володимера Юрьевича руками яша, а людии всех избиша от старцев до сущиго младенца, а град и церкви огню предаша.» За этими скупыми фразами — страшная картина разорения города и гибели его жителей. И именно в этой записи впервые упомянуто имя человека, бывшего в тот год удельным князем в Москве. Это Владимир Юрьевич, внук знаменитого владимирского владыки Всеволода Большое Гнездо. Лет Владимиру было немного — около девятнадцати, по одним сведениям, а скорее всего и того меньше. О юности князя говорит и прозвище его воеводы (Нянька), явно опекавшего на удельном княжении в Москве одного из членов могущественной семьи Владимиро-Суздальских князей (напомним, что это княжество в ХII–ХIII веках было одним из крупнейших государств Европы). Думается, что получив Москву в удел, князь Владимир стал обладателем и части семейной казны, собиравшейся на протяжении долгого времени — известно очень бережное отношение к наследственным сокровищам, пополнению и сохранению которых князья уделяли много внимания и в более поздние времена. Этим объясняется наличие в кремлевском кладе разных по времени и месту происхождения вещей. Здесь не только изделия русских мастеров Владимира, Старой Рязани — рясны, колты, височные кольца, аграфы, наручи и бусы, плетеные браслеты и печатные перстни. В казну князя Владимира попали из семейной сокровищницы и хранившиеся в ней восточный золотой перстень с арабской надписью, и украшения древних викингов X–XI веков, и сосудик из раковины теплых южных морей и многое другое.
