Кладбищенский цветок - [43]

Неожиданно Краснопёрову стало весело:

– Вы предлагаете мне свою дочь в обмен на информацию?

– Что-то вроде этого! – нисколько не смущаясь, ответил Эрнст. – В будущем ты станешь членом нашей семьи, и я хочу быть уверенным, что мы всегда при любых условиях и по любым вопросам сможем договориться! В конце концов, должен знать, что могу доверять тебе!

– Вы не правильно трактуете понятие доверия. Доверять это значит дать свободу! А в ваших планах всё контролировать, и заставить играть по вашим правилам. Не хочу разочаровывать, но наши жизненные намерения различны. Всего хорошего, спасибо за обед.

Краснопёров направился к выходу и уже взялся за ручку двери, как услышал слова:

– Постой, – голос Фирша звучал спокойно. – Неужели ты не понимаешь, что не сможешь удовлетворить потребности моей дочери? Она собачками-то занимается от безделья, играет в сострадание! Что ты можешь дать кроме зарплаты полицейского и убогой квартирки в маргинальном районе? Прочти пьесу Михаила Себастьяна «Безымянная звезда» и многое поймёшь. Истина в том, что «ни одна звезда не отклоняется от своего пути»!

Павел так и стоял спиной возле двери. После этих слов вышел с мыслями о том, что помимо зарплаты полицейского есть ещё и любовь! Однако в глубине души хрустальный замок начал медленно со звоном осыпаться с верхних самых тонких башенок. На пути к машине он никого не встретил, да и не хотел пускаться в объяснения, во всяком случае, не сейчас. Выходной, который он специально выклянчил у начальства именно для дурацкого обеда, бездарно пропадал. Ещё Павел не хотел находиться наедине со своими мыслями. Не придумав ничего лучше, он отправился в управление. Богдан Зиновьев, не жалея своей язвы, окунулся в работу с полной силой и сегодня ждал на разговор Эдуарда Богословского с женой. Брат последней жертвы Виолетты Богословской обещал появиться без опозданий.

«Послушаю, что расскажет крутая семейка, – подумал Павел, поворачивая на стоянку возле управления полиции. – В разговор вступать не стану, чтобы не распространять алкогольное амбре, хоть и выпивал чуть-чуть, так вид делал, только чтобы будущего тестя не обидеть, – сам усмехнулся своим мыслям, – будущий тесть? Н-да, как в той поговорке: «бедному зятю и тесть не рад».

Крутая семейка вела себя как-то странно. Обычно в таких обстоятельствах родственники жертвы настаивают, требуют, чтобы правоохранительные органы немедленно нашли и наказали душегуба, а с этими никак не удавалось составить разговор. Брат то ли председатель, то ли член совета директоров огромной нефтяной компании никак не мог найти время для того, чтобы рассказать о последних днях собственной сестры, о подозрениях и предположениях, кто мог быть заинтересован в смерти девушки. Наконец Богословский откликнулся на призывы органов и соизволил явиться и надо же именно в тот день, когда Павел взял выходной чтобы отобедать с семьёй невесты. В кабинете находился только Ивушкин. Он сидел за столом, высунув язык, и заполнял бумаги, услышав шум открывающейся двери, он поднял глаза и расплылся в улыбке:

– Какие люди к нам пожаловали! Павел Анатольевич прямо жених! Какими судьбами или свидание сорвалось?

– Не сорвалось, да, не получилось, – запутался Краснопёров, – в общем, решил присутствовать при разговоре с семейством Богословских. Они здесь?

– Здесь брат Эдуард Семёнович. С ним в соседнем кабинете разговаривает Богдан. Через несколько минут должна подъехать его жена Ирина. Вот сижу, жду.

– Они не вместе приехали?

– Брат прямиком из Москвы с работы, а она из дома.

– Эксперты нарыли что-нибудь новое по жертвам?

– Хорошо, что напомнил, криминалист Зуев просил тебя позвонить. Сказал, ничего важного, просто хочет поделиться кое-какими мыслями.

Краснопёров быстро набрал экспертно-криминалистический отдел, послушал Зуева несколько минут и, как только положил трубку, в кабинет вошла высокая, ухоженная дама в тёмных очках и представилась:

– Смирнова Ирина Николаевна.

– Проходите, – Ивушкин подскочил и указал женщине на стул. – Вы родственница Виолетты Богословской? – увидев утвердительный кивок, вернулся на место и представился. – Следователь Ивушкин Евгений Ильич, а это начальник отдела Краснопёров Павел Анатольевич. Значит, Виолетта приходится вам золовкой?

– Да это сестра моего мужа, – дама сняла очки, присела на краешек стула и, наклонив голову вправо, внимательно посмотрела на молодого следователя. – Не понимаю, чем я могу быть полезной. Летта постоянно жила в Москве. Появлялась иногда у нас, если, например, семейное торжество или деньги нужны. У нас довольно большая разница в возрасте, поэтому мы не имели общих интересов и общих знакомых кроме моего мужа, естественно.

– Извините, – вклинился Павел, рассматривая женщину. Смирнова чем-то напоминала Жаклин Кеннеди, впоследствии Онассис. Такая же стрижка, широко расставленные глаза и какое-то еле уловимое очарование в манере говорить и наклонять голову на бок. Она привнесла в душный кабинет тонкий, еле уловимый и трепетный запах духов. Так пахнет не только достаток и богатство, а уверенность и шарм. – Извините, – повторил полицейский, отгоняя ненужные мысли, – Вы не взяли фамилию Богословского?