Клад тверских бунтарей - [3]

Передовой отряд подъехал к дворцу и окружил его. Княжеская стража мигом растворилась внутри. От ордынцев можно было ждать любой беды. Хозяева!..

Следом за передовым отрядом через мостик, переброшенный надо рвом, во Владимирские ворота втянулся закрытый, богато украшенный возок. За ним следовали телеги с дорожными припасами. Замыкал шествие еще десяток нукеров.

Возок тоже прокатился до дворца, на крыльцо которого вышел Александр Михайлович. Слуга Чолхана спрыгнул с коня, открыл дверку повозки. Из нее выбрались ордынский посол и еще какой-то вельможа, которого тверской князь не знал.

Александр Михайлович поприветствовал незваного гостя:

— Рад видеть тебя, Чолхан.

Тот рассмеялся и спросил:

— Рад, говоришь? А где ваши знаменитые хлеб да соль?

— Ты неожиданно приехал. Мы не приготовились. Если бы ты заранее прислал гонца, я все устроил бы так, как надо.

— Нечего вести пустые речи, — заявил Чолхан и указал на попутчика. — Это мурза Кульбеди, мой товарищ и родственник. Для тебя он такой же господин, как и я.

Князь опустил голову и сказал:

— Я понял тебя.

— Веди в свои хоромы. Да прикажи холопам баранов резать, мясо жарить. Пусть выбирают молодых, самых жирных. Мы устали и проголодались.

— Милости прошу.

Князь хотел было пойти вперед, но ордынцы обогнали его и первыми вошли во дворец. Под руку Кульбеди подвернулся служка.

Тот стеганул его кнутом, добавил ногой и выкрикнул:

— Прочь с дороги, свинья!

Парень, корчась от боли, шмыгнул в первую попавшуюся комнату.

Ордынцы прошли в главную залу, где князь устраивал приемы, проводил встречи с иноземцами и своими купцами, обсуждал с местной знатью городские дела.

Чолхан расстегнул халат и сел в княжеское кресло. Рядом с ним устроился мурза Кульбеди.

— Дивишься, князь, что я приехал? — спросил Чолхан.

— Дивлюсь. В Сарай-Бату разговора об этом не было.

— Там происходит много того, что непонятно вам, урусам. Тверь задолжала хану. Ты должен собрать дань и передать мне.

— Но я еще не вступил в должность.

— Тебе для этого год нужен?

— Нет, но и не один день.

Чолхан махнул плеткой и заявил:

— Вступить всегда успеешь. Ты получил ярлык великого князя Владимирского. Тверь тоже твоя. Значит, должен собрать дань. Ее размер обговоришь с Кульбеди. Но долг ты должен вернуть сполна. Хан Узбек — мой двоюродный брат. Он поставил тебя на княжение. Оправдай его надежды.

— Это будет не так просто и займет время.

Чолхан, поигрывая плетью, усмехнулся и заявил:

— А мы подождем. Неделю. Да, Кульбеди?

Мурза процедил сквозь зубы:

— Неделю много. Трех дней хватит.

— Это смотря как нас тут привечать будут. Да, князь Александр?

— Ты насчет чего?

— Насчет гостеприимства.

В гостевую палату заглянул ключник Сергун.

— Прощу прощения, князь. Нукеры вельмож ордынских безобразят. Катюху, дочь поварихи, в клеть затащили и снасильничали.

Кульбеди поднялся.

— Ты что, пес, жаловаться пришел?

— Нет, мурза, я просто сказал, что происходит на дворе, а зашел узнать, где разместить ваших славных нукеров.

— В гостевом доме… — начал было Александр Михайлович, но Чолхан прервал его:

— С каких пор ты получил начало над моей личной охраной?

— Но разместить-то ее где-то надо, принять как дорогих гостей.

— Это верно. Но где им быть и что делать, буду решать я. А дочь поварихи сама виновата, нечего перед воинами задом вертеть. Получила то, чего хотела. Пусть радуется, что жива осталась, и собирает манатки. Она поедет с нами, станет наложницей того нукера, который первым имел ее.

— Отец ее строгих правил, Чолхан.

— А при чем здесь отец этой подстилки?

— Не надо будить гнев в людях.

— Что? — воскликнул Кульбеди. — Гнев? Ты называешь людьми тот скот, который живет здесь?

Чолхан понял, что его товарищ погорячился и сказал не то.

— Охолонись, Кульбеди, — заявил он. — Конечно же, здесь живут люди. Они работают на нас. В этом смысл их жизни. — Чолхан повернулся к князю и приказал: — От отца девицы откупишься. Дашь столько, сколько нужно. А коли взбрыкнет, всю семью в Сарай уведем. С этим покончено. Где кушанья?

— Посмотри, что с обедом для наших гостей, — сказал князь поникшему ключнику.

— Слушаюсь. А как насчет размещения нукеров?

— Ты что, пес, не понял? Я буду решать, где им встать, — заявил Чолхан. — Но сперва поем, а ты покормишь моих воинов. Пошел вон! И чтобы еда была скоро!

С ордынцами кое-как разобрались. Часть их вышла на охрану дворца, убрав русскую стражу. Остальные нукеры устроились в комнатах гостевого дома, большого, вместительного, уютного.

Чолхан пожелал занять опочивальню князя. Александру Михайловичу пришлось подчиниться.

После обеда, покуда ордынцы отдыхали, князь повелел созвать бояр и купцов. Собрались все быстро. Весть о прибытии ордынского посольства облетела округу молниеносно.

Князь Александр огласил требование хана.

— Но это грабеж, Александр Михайлович! — заявил боярин Васильев. Шесть лет назад мы уже собирали дань.

— Да, собирали, но ты, Петр Григорьевич, видимо, подзабыл, что потом было. Мой старший брат Дмитрий передал дань московскому князю Юрию, женатому на младшей сестре хана Узбека. Юрий должен был передать дань ордынцам, но отвез ее в Новгород и через купцов пустил на продажу. За это Дмитрий зарубил его и сам был казнен в Сарай-Бату. Дань не попала в орду, значит, мы должны платить.