Клад - [18]
– Поглядите на этого доходягу, у него шкура усохла, как на копченой колбасе!
Раздался взрыв хохота. Фибула дернулся, хотел броситься на альбиноса.
– Спокойно! – приказал Херонимо.
Альбинос швырнул вилы на землю, пригнулся, раскорячился и, поглядев искоса на Фибулу, расставил руки и растопырил пальцы, словно какие-то когтистые лапы.
– Ну, подходи, если штаны не зазря носишь, тварь чесоточная, – вызвал он Фибулу.
Но Херонимо ухватил того за плечо, и Кристино, сверкая глазами, снова принялся складывать грудой их утварь, а когда все сложил, мотнул головой, указывая на веревки, ограждавшие место изысканий. Херонимо, следивший за каждым его движением, тихо сказал:
– Оставь их. Вряд ли они кому помешают.
Но козопас, бдительно за всеми наблюдавший с самого начала событий и страдавший, конечно, от ревности к первым ролям альбиноса, в два прыжка оказался на краю разработки и, вопя как оглашенный: «Вон! Вон!», носком сбил первую вешку.
– Вон, все вон! – снова завопил он. – Сокровища наши, так сказал Репей.
Словно одержимый, огибая яму, выбивал он вешки, а обрадованные односельчане поощряли его криками и награждали аплодисментами. Херонимо подавил вспышку негодования. С напускной твердостью сказал:
– Кому худо от этих веревок?
В ответ поднялся оглушительный гвалт, он достиг апогея, когда нагруженные инструментом археологи гуськом пошли по узкому проходу через толпу глумливых сельчан. Один из них, разочарованный мирным исходом событий, сунул под ноги Анхелю мотыгу, и тот споткнулся, не удержался на ногах и упал. Особенно гоготала толпа, когда юноша, ни слова не сказав, покорно встал на колени и собрал рассыпавшиеся инструменты, а потом в ужасе кинулся догонять своих.
Они прошли уже всю огнезащитную полосу, и там их настиг тонкий злой фальцет козопаса:
– И не вздумайте вернуться, сучьи дети, а не то, как бог свят, повесим и вас!
Херонимо сел в машину в весьма удрученном состоянии духа из-за неожиданной беды. Он не возмущался, глубокая подавленность овладела им. Машинально положил в рот карамельку, тронул машину с места и, проезжая мимо орехового дерева с висельниками, пожал плечами и сказал:
– Первый раз в жизни такое испытал. С какой стороны ни посмотри, а это было унизительно,
Кристино поднял брови.
– Школ не хватает в этой стране, все из-за этого.
– Зато дерьма слишком много, – взорвался долго сдерживавший себя Фибула. -Только вот, ей-богу, зуб даю, если повстречаюсь один на один с этим белесым, оторву ему кое-что.
Машина выехала на шоссе, и Кристино спросил Херонимо:
– Что будем делать?
– А как по-твоему? Я думаю, прежде всего повидаемся с алькальдом, и пусть он им как следует намылит шею. Пусть хромого засадит. Мы еще поборемся. На голову встанем, лишь бы эта шайка не добилась своего.
Но в аюнтамьенто они застали только старика альгвасила с пластырем на носу; он кормил собаку. Альгвасил ничего не знал. Где был весь народ, понятия не имел. Алькальд чуть свет уехал за лесом, он каждую среду уезжает, а если им нужно повидать его, то пусть придут во второй половине дня.
Херонимо пристально смотрел на альгвасила, пока тот не моргнул испуганно и не опустил глаза. Тогда Херонимо вытащил старые часы и сказал своим спутникам:
– Половина двенадцатого, самое время застать Пако. Пошли отсюда, едем в Ковильяс, нечего терять время.
Повернулся к человеку с пластырем на носу и добавил:
– Большое спасибо. После обеда мы вернемся.
7
Облокотившись на капот машины, трое парней смотрели, что делает за стеклами телефонной будки Херонимо. Набрав во второй раз номер и услышав гудок, он машинально пожал плечами, заткнул пальцем левое ухо и еще крепче прижался правым к трубке.
– Помощника генерального директора, пожалуйста. – Он немного подождал. – Это ты, Пако? Да, Херонимо… Спокойно, ничего серьезного, только все несколько усложнилось… Нет… Нет… Деревня… Явились сегодня утром на холм, явно на драку настроились, нам пришлось уйти… Да, конечно. Грозились нас повесить, и можешь быть уверен, что повесили бы, если бы мы не отступились… Прискорбно, конечно. Этого не описать. В жизни не переживал такого унижения… В остальном все в порядке. Я боялся, как бы ребята чего не выкинули, особенно Фибула, но удалось удержать… Алькальд? Да. И нашим и вашим, ну и все такое… но себя особо не утруждал. Ясное дело, нет на месте, отлучился. Я пошел повидаться с ним после этой истории, а его и след простыл… Они здесь все стакнулись, все повязаны, это точно. Зачинщик – хромой… Именно он. Тот, что нам тогда показал… ну да… Нет, конечно, так не оставим. Потому и звоню тебе. Раскопки сейчас – конфетка, наступила решающая минута. Все потом расскажу не торопясь… К представителю министерства в этой провинции? Карлитосу Пенья? Прекрасно его знаю, еще бы! Неплохая мысль… Не беспокойся, это двадцать минут, а нам все равно делать нечего… Сейчас, естественно, сразу же… За себя нет… боюсь, как бы эта шайка не натворила чего на холме… Нет, сейчас не надо. Если понадобится, сообщу… Что? Гага?… Оставь Гагу, с нею все кончено… Да-да, благодарю за посредничество, но ничего не поделаешь… Потом поговорим обо всем… Хорошо… И тебе тоже.
Творчество выдающегося испанского прозаика хорошо знакомо советскому читателю. В двух последних произведениях, включенных в настоящий сборник, писатель остается верен своей ведущей теме — жизни испанской деревни и испанского крестьянина, хотя берет ее различные аспекты.
В книгу вошло произведение ведущего испанского писателя наших дней, хорошо известного советскому читателю. В центре романа, написанного в жанре эпистолярной прозы, образ человека, сделавшего карьеру в самый мрачный период франкизма и неспособного критически переосмыслить прошлое. Роман помогает понять современную Испанию, ее социальные конфликты.
В 1950 году Мигель Делибес, испанский писатель, написал «Дорогу». Если вырвать эту книгу из общественного и литературного контекста, она покажется немудреным и чарующим рассказом о детях и детстве, о первых впечатлениях бытия. В ней воссоздан мир безоблачный и безмятежный, тем более безмятежный, что увиден он глазами ребенка.
Известный испанский писатель Мигель Делибес (р. 1920) полагает, что человек обретает силу, свободу и счастье только в единении с природой. Персонажи его романа «Крысы» живут в адских условиях, но воспринимают окружающее с удивительной мудростью и философским спокойствием.
Мигель Делибес, корифей и живой классик испанской литературы, лауреат всех мыслимых литературных премий давно и хорошо известен в России («Дорога», «Пять часов с Марио», «У кипариса длинная тень», др.). Роман «Еретик» выдвигается на Нобелевскую премию. «Еретик» — напряженный, динамичный исторический роман. По Европе катится волна лютеранства, и католическая церковь противопоставляет ей всю мощь Инквизиции. В Испании переполнены тюрьмы, пылают костры, безостановочно заседает Священный Трибунал, отдавая все новых и новых еретиков в руки пыточных дел мастеров… В центре повествования — судьба Сиприано Сальседо, удачливого коммерсанта, всей душой принявшего лютеранство и жестоко за это поплатившегося.
Действие повести испанского писателя М. Делибеса «Опальный принц» ограничено одним днем в жизни трехлетнего мальчика из состоятельной городской семьи. Изображаемые в книге события автор пропускает через восприятие ребенка, чье сознание, словно чувствительная фотопленка, фиксирует все происходящее вокруг. Перед нами не только зарисовка быта и взаимоотношений в буржуазной семье, но и картина Испании последнего десятилетия франкистского режима.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!