Китобоец «Эссекс». В сердце моря - [7]

22 ноября. Ветер оставался таким же, и погода продолжала быть замечательно хорошей. На восходе мы снова привели лодки к ветру и продолжили поиски могших всплыть предметов. Около 7 часов палуба начала сдавать, и все признаки указывали на скорое ее разрушение, жир потек из трюма и полностью покрыл поверхность моря вокруг, все переборки сломались, и когда корабль окатывал неистовый и бесперерывный прибой, он гулял всеми своими стыками и швами. Видя, наконец, что с остовом нельзя больше сделать ничего или почти ничего, и осознавая важность того, чтобы, обладая покамест запасами, использовать время с наибольшей пользой, я поплыл к боту капитана и спросил его, что он намерен делать. Я сообщил ему, что палубы корабля разрушены и что, по всей вероятности, скоро он развалится на куски, что, оставаясь здесь, больше никаких целей достичь нельзя, поскольку ничего больше достать оттуда невозможно, и что мое мнение таково, что не следует терять времени и нужно сделать все возможное, чтобы достичь ближайшей земли. Капитан ответил, что еще раз подойдет к кораблю и осмотрит его, и, дождавшись 12 часов, чтобы произвести наблюдения, сразу же примет решение. Тем временем к полудню все наши паруса были закончены, а лодки приготовлены к отбытию. Этой ночью мы перешли экватор и продрейфовали девятнадцать миль. За последние сутки ветер значительно изменился и стал дуть к востоку. Навигационные вычисления наши были завершены, и капитан, посетив остов, созвал совет, состоящий из него, первого и второго помощников, которые направились в его бот, чтобы обменяться мнениями и выработать наилучшие способы к безопасности и спасению нашим. Всего нас было двадцать человек, шестеро из которых были черные, и у нас было три бота. Мы сверились с атласами нашими, чтоб найти ближайшую землю, и обнаружили, что это Маркизские острова. Рядом были Острова Сообщества, об этих островах мы ничего не знали, мы предполагали, что даже если они и обитаемы, то дикарями, к которым у нас было столько же страха, как к стихии или даже к самой смерти. У нас не было карт, которые поддерживали бы вычисления наши, и поэтому мы должны были определяться только по атласам. Также капитан полагал, что в окрестностях Сандвичевых островов сейчас сезон ураганов и что держать курс туда поэтому небезопасно. Таким образом, принимая все это в рассмотрение, для нашего освобождения наиболее целесообразно было проложить курс по ветру, на юг, достичь переменных ветров и затем предпринять попытку пройти на восток до берегов Чили или Перу. В соответствии с тем были сделаны приготовления для немедленного отбытия. Бот, в котором я имел счастие, или, скорее, несчастие, пребывать, был худшим из трех: будучи много раз пробитым во время рейса, он был стар и залатан. Даже лучшие вельботы крайне хрупки, это самая хрупкая из лодок, они, что называется, обшиты внакрой и сделаны из материала самого легкого, чтоб грести с наибольшей возможной скоростью согласно нуждам того дела, которому предназначены. Изо всех видов судов они слабейшие и наиболее хрупкие и владеют перед прочими единственным достоинством – легкостью и плавучестью, что позволяет им податливее тяжелых держаться над морским волнением. Качество сие, однако, предпочтительнее любого другого, и в нашем положении я не обменял бы его, старый и шаткий, даже и на корабельный баркас. Я совершенно уверен, что таковому свойству наших ботов мы более всего обязаны сохранением нашим в продолжение многих дней и ночей штормов, в какие мы впоследствии попадали. Принимая во внимание, что моя лодка была слабейшей, в ней разместили шестерых, в то время как боты капитана и второго помощника приняли обе по семеро. В половину первого мы оставили корабль, направив курс почти на всех парусах на зюйд-зюйд-ост. В четыре часа пополудни мы полностью потеряли его из виду. Много томительных и печальных взглядов бросали мы назад.

С тех пор мне часто вчуже казалось, что крайней слабостью и глупостью со стороны нашей было смотреть на разбитое и затонувшее судно с такой неумеренной нежностью и жалостью, но, казалось, покинув его, мы расстались со всякими надеждами и отклонили от него курс наш скорее от отчаяния. Мы решили в своих ботах держаться вместе, как можно ближе друг к другу, чтобы оказывать в случае происшествий помощь и присутствием друзей уменьшать уныние мыслей наших. Случай наш уверил меня, что несчастие и в самом деле любит компанию – лишенные помощи и поддержки друг друга, были среди нас многие, чей слабый дух, я уверен, пал бы перед мрачными воспоминаниями о прошедшем бедствии и кто не обладал рассудком или твердостью, достаточными для созерцания приближающейся судьбы нашей без ободрения от вида более твердых товарищей их. Ветер был сильным весь день, и море очень волновалось, наша лодка постоянно набирала через щели воду, так что мы вынуждены были все время держать одного вычерпывающего. В течение ночи погода стала крайне бурной, и волны то и дело обрушивались на нас. По договоренности мы разделились на две вахты, одна из которых должна была постоянно бодрствовать и работать по лодке: вычерпывать; устанавливать, натягивать и выравнивать паруса. Этой ночью мы шли курсом нашим все вместе весьма хорошо и много имели возможностей беседовать с людьми из других ботов, причем рассматривались с разных сторон способы и возможности спасения нашего. По общему мнению, более всего можно надеяться на встречу с каким-нибудь судном, и, вероятнее всего, китобойным, огромное количество которых мы полагали крейсирующими на той широте и в тех морях, куда мы держали тогда курс. Но это была лишь надежда, исполнение которой ни в коей мере не зависело от наших усилий, но единственно от случайности. Поэтому было сочтено неблагоразумным в предвкушении встречи с ними сбиваться с курса, чтоб хоть на мгновение потерять из виду добрую вероятность, которая, Провидением Господним, имелась для нашего достижения суши предписанным себе маршрутом. Поскольку это наиболее всего зависело от разумных вычислений и от наших трудов, мы приняли, что провизии и еды при малом довольствии хватит нам на шестьдесят дней, что с пассатом, которым мы тогда шли, мы сможем покрывать в среднем расстояние один градус в день, что позволит нам в 26 дней достичь области переменных ветров, а потом еще в тридцать, самое большее, при хоть какой-нибудь благосклонности стихий, достигнуть берега. С этими соображениями начали мы путешествие наше, общая ошибочность которых и последующие уныние и страдания, которые мы претерпели, будут в дальнейшем показаны.