Китеж - [4]

За прозрачной стеной, делившей бокс пополам, сидело пятеро. При виде адмирала все они вскочили на ноги. Вид у них был несколько помятый. У одного была повязка на голове, другой держал руку на перевязи.

— Доложите, — сказал адмирал.

Старший из пяти, по форме капитан службы регенерации, выступил вперед. Один вид этого типа коробил взгляд адмирала. Куртка его была чем-то перемазана и не застегнута до верха, пилотка съехала набок, да и стоял он как-то косо. Конечно, чего уж там ждать от этих регенераторщиков. Наверняка этот капитан успел наложить в штаны от страха, когда начали рваться снаряды кренбов, подумал адмирал, и его ярость сменилась обычным для строевика презрением к представителю технических служб флота.

— К-капит-тан Т-таглер, мой адмирал, — немного заикаясь, сказал регенераторщик. — Личный номер сто двенадцать восемьсот сорок восемь дробь одиннадцать А. Начальник шестого сектора регенерации западной полусферы планетоида “Аттаил”. Час назад доставлен на флагман транспортом класса “Колпак”.

— Что вы делали в момент нападения?

— Стоял на посту, мой адмирал.

— Опишите, что произошло.

— Произошло несколько взрывов, мой адмирал. Мы были отрезаны от соседних помещений. Связи не было. Потом стало падать давление, и я приказал закрыть герметические переборки. До прибытия спасателей мы успели выяснить характер повреждений, запустили резервные атмосферные генераторы, сумели восстановить сообщение с рядом соседних отсеков и вывести пострадавших. К сожалению, командный отсек, как выяснилось, был уничтожен, а доступ в главную рубку был перекрыт аварийной реакторной зоной. Спасатели взорвали остатки планетоида, даже не попытавшись добраться до тех, кто остался в центральных отсеках, мой адмирал.

— Вы что, критикуете действия спасателей, капитан? — спросил адмирал, наливаясь кровью. В возмущении — а всякое выражение несогласия с начальством вызывало в Кипятильнике возмущение — он уже напрочь забыл о том, ради чего спустился в бокс.

— Да, мой адмирал, — ответил регенераторщик, еще не понимая, чем ему это грозит. — Мы почти добрались до главной рубки, когда прибыли спасатели и начали принудительную эвакуацию.

— Молчать! Адъютант! Запишите, — не оборачиваясь в сторону неизвестно откуда подскочившего адъютанта, сказал адмирал. — Капитана… э-э-э…

— Таглера, мой адмирал, — подсказал адъютант.

— Капитана Таглера за оспаривание действий старших по званию в карцер на десять суток. Все!

— Я офицер, мой адмирал, — сказал Таглер, побледнев.

— Ты не офицер, а дрянь! Паникер! Пятнадцать суток карцера за пререкания! — И адмирал, повернувшись, вышел из бокса.

— Не понимаю, зачем вы это сделали, мой адмирал, — сказал советник, пока они поднимались к рубке.

— Здесь вам не парламент. Здесь боевой флот в боевой обстановке. И каждый должен поступать строго по уставу. Если такие, как этот Таглер, будут позволять себе критиковать действия начальства, я, адмирал, не буду знать возможных последствий своих приказов.

Как будто вы можете их сейчас знать, подумал советник. Но, конечно, не сказал этого вслух. С Кипятильником не стоило связываться. Тем более теперь, после этого в высшей степени странного случая. Уже давно, после того как поступило первое сообщение о том, что “Аттаил” атакован, у советника Барро зародилось странное, невероятное предположение, которое все объясняло. Сразу же проверить это предположение советник не решился. Но мало-помалу, по мере того, как отпадали все прочие разумные объяснения, предположение это казалось все более близким к истине. Когда же на флагман доставили спасенных с “Аттаила”, когда он лично убедился в их реальности, в том, что имеет дело с настоящими, живыми людьми, хотя еще трое суток назад ни их, ни “Аттаила” в природе не существовало, советник был почти на сто процентов убежден в истинности своей догадки.

Но как поступить дальше, он еще не решил.

— Итак, советник, — сказал адмирал, когда они вновь оказались на своих местах в рубке. — Я жду ваших объяснений. Надеюсь, вы скажете на этот раз что-либо вразумительное.

— Надо еще кое-что проверить, мой адмирал, — ответил советник.

— Черт бы вас побрал с этими проверками! — заорал вдруг адмирал. — Я слышу это от вас уже много дней подряд. Если в этом и состоит вся помощь, которую вы в состоянии оказать, то на черта вы мне сдались, советник? Извольте или отвечать немедленно, или катитесь к дьяволу с моего корабля!

— Как вам будет угодно, мой адмирал. — Советник был совершенно спокоен, и это его спокойствие еще больше уязвило адмирала Пинкера.

Повернувшись к пульту БМК, советник набрал какие-то коды и, кивнув в сторону экрана, сказал:

— Вот ситуация трое суток назад. Наши силы сосредоточены таким образом, чтобы исподволь готовить фланговый удар по противнику. Вот здесь, на правом фланге, нами имитируется повышенная активность с тем, чтобы отвлечь внимание кренбов от истинных наших намерений. Одновременно, как вы помните, в память БМК были введены данные о ряде фиктивных объектов, в том числе и об этом планетоиде “Аттаил”, для того, чтобы проверить, что знает о содержимом памяти БМК наш противник. В целом — вместе с фиктивными объектами — ситуация такова, что, как мы видим, наш отвлекающий маневр на правом фланге не должен привести к ожидаемому в обычных условиях перестроению противника. Наоборот, противник должен сосредоточить все свои силы на центральном направлении, что и наблюдается в действительности.