Китайские миллионы - [41]

Напрасно Будимирский отказывался своим решением высадиться в Бриндизи, отсутствием подходящего костюма, которого он решил не делать раньше Лондона, где его ждут дела, Бониве не только вырвал у него согласие, но снял мерку с него и протелеграфировал ее из Суэца лучшему портному в Марсели, уверяя, что к приходу «Indo-Chine», к утру, все будет готово, monsieur Duboy с его «очаровательной супругой» проведут день в кругу семьи и друзей Бониве, а вечером с экспрессом отправятся через Париж и Лондон. Бониве телеграммой же сообщил родным и невесте о том, что неожиданно возвращается богатым человеком, сообщил и причину внезапного обогащения и приказал устроить в такой-то день великолепный банкет в «Café de la Paix» на Каннебьере, приготовить роскошный букет для madame Duboy и т. д.

В Суэце, перед входом в Средиземное море, Будимирскому еще раз пришлось переодеться по сезону: стоял чудный ноябрь, и плавание вплоть до Бриндизи не было нарушено ни бурей, ни даже свежим ветром.

Только когда «Indo-Chine» обогнул Сардинию и переменил курс прямо на Марсель, задул испанский муссон, и стимер сильно потрепало.

В Марсели на пристани друзья и родные Бониве устроили ему и Будимирскому царскую встречу с букетами, шампанским и речами и уличные badauds недоумевали, какой такой министр или знатный иностранец touche lе sol de France с такой помпой.

Триумфатор Будимирский был счастлив и доволен собою выше меры, но Иза расставалась с «Indo-Chine» грустная, задумчивая, — здесь больше трех недель она не знала горя, Будимирский не пил до безобразия, ничья кровь не была пролита, она была окружена славными, симпатичными людьми… Что ждет ее впереди? Еще «восемь лун» осталось ей быть спутницей в жизни этого злодея, к которому приковала ее судьба…

В лучшей марсельской гостинице они отдохнули, переоделись (фрак и все прочее действительно были готовы для Будимирского), а в 2 часа он в качестве виновника торжества входил в «Café de la Paix», где речи и вино лились рекой до вечера, — Бониве все сумел сделать en grand, а невеста его, скромная девушка, миловидная Жанет Кузен, очень полюбилась Изе.

В 9 часов вечера они уже мчались в экспрессе. Ночью мелькнул Лион, Макон, Дижон, утром они пили кофе в Париже, пересели в Nord-expresse, перед вечером переправились через покойный Ла-Манш и около 10 часов вечера лихой хендсом-кэб вез их по окутанному туманом Лондону на Нортумберланд-Стрит, в роскошный и монументальный «Continental-Hotel»…

XV. Начало реализации всех грез — Трильби

Швейцар монументального отеля даже не поднялся открыть дверь при виде одинокого хендсома с двумя седоками, двумя чемоданами и саками.

По телеграфу ни для кого номера не были заняты, — Будимирский упустил из виду эту необходимость, и знатных путешественников нельзя было предполагать в этой скромно явившейся на хендсоме чете. Два boy'я подхватили легонькие чемоданы и свертки Изы и Будимирского и внесли за ними в вестибюль, где другие boy'и, помощники швейцара, лакеи и клерки из бюро с любопытством осматривали иностранцев, очевидно, ошибшихся адресом, — им нужно было куда-нибудь в Boarding House ехать, туда, в дешевые кварталы, за Оксфорд-Стрит. Будимирский их всех поразил.

— Manager, please! — громко потребовал он управляющего.

— Он в бюро, — ответил один из boy'ов.

— Так что ж вы думаете, что я за ним пойду? Крикните его сюда, да поскорее, — приказал Будимирский, а сам, предложив руку Изе, прошел в Reading Room, громадную залитую электрическим светом читальную залу, где за простынями-газетами дремало два-три янки, запоздавшие в театр, не знавшие, как убить время, и не имевшие своего клуба.

Импонирующий тон Будимирского подействовал, и через минуту перед ним стоял «манаджер», солидный джентльмен, который прекрасно сошел бы за директора департамента. Развалясь на диване, Будимирский, говоря с ним, заставил его стоять перед собой все время… Управляющий покраснел до корней волос, но… приказания, которые он услышал, были такого рода, что он постарался скрыть свою краску усиленными поклонами… Приехавшему из колоний джентльмену нужен был апартамент, floor, в бельэтаже, в четыре-пять комнат, особая прислуга мужская и женская от отеля, независимо от которой джентльмен просить manager'а, как человека опытного, подыскать ему хорошего выездного для него и грума для барыни, которые поедут с ними на континент через несколько дней. Две кареты, приличные вполне, должны быть с утра готовы. Если можно, — поставить в спальную несгораемый денежный шкап. Ужин, который он закажет, подать наверх. Вместе с этим прислать адреса всех лучших поставщиков…

— Ведите, — закончил Будимирский, подымаясь.

В вестибюле армия прислуги на сей раз встретила глубокими поклонами Будимирского, перед которым вприпрыжку бежал управляющий. Предложенный авантюристу аппартамент был настоящим уголком королевского дворца, и Будимирский только головой кивнул, услышав, что посуточно он ходит по 15 фунтов… Наутро обещана была и касса.

Через полчаса Будимирский, хорошо поужинав и выпив, занялся выпиской адресов мужского и дамского портного, каретника, ювелиров, поставщика белья и т. д. и т. д., а Иза, уставшая и с недоумением приглядывавшаяся к незнакомой ей английской отельной обстановке, с наслаждением улеглась в согретую специальной грелкой руками опытной maid кровать, в спальне, освещенной ярким пламенем камина. На новом месте, осаждаемый тучами мыслей, Будимирский не скоро заснул, — ему нужно было многое обдумать, приступая к реализации тех грез, ради которых он не остановился пред целым рядом преступлений…