Китайская цивилизация - [41]

Не менее блистательной была работа по освоению внутренних областей. Пожалуй, именно при императоре Уди работы по обустройству срединного Китая велись с наибольшим усердием. Поездки и проверки работ самим императором привели к тому, что были сооружены и отремонтированы многочисленные дороги, в особенности в 112 г. Главным общественным предприятием оставалась прокладка каналов для перевозок или орошения. Крупный канал был проложен в Шэньси для орошения засоленных земель. На севере округа Тунчжоу он вобрал воды Ло. «Поскольку берега Ло легко осыпались, копались колодцы, самые глубокие из которых достигали четырехсот футов; колодцы выкапывались один за другим, на определенном расстоянии; в глубине они сообщались между собой и давали воду». Таков был первый «канал из колодцев». Другой канал, вобравший воды реки Фэнь, был прокопан в Шаньси для орошения юго-западного угла этой провинции. Там, на берегах Желтой реки, простолюдины пасли свои стада на целинных землях, косили сено. Власти надеялись создать там поля, дающие до 25 миллионов литров зерна. Но изменение течения Реки разрушило начатые работы. Власти тем не менее отнюдь не отказались от планов заселения области. Туда перевезли жителей Юэ, привычных к работе на болотистых почвах. Они были освобождены от всех налогов. Более удачливым предприятием стало сооружение канала, призванного подвести к столице воды реки Вэй. Работы были доверены специалисту-гидрографу из Шаньдуна. Прокладка заняла три года. Канал служил для орошения, но прежде всего для перевозок зерна. Он сокращал маршрут и потребность в рабочей силе. Движение по каналу было чрезвычайно напряженным. Однако наиболее крупные из предпринятых работ стали необходимыми из-за разливов Желтой реки. В 132 г. она вышла из берегов в Хуцзы на юге Чжили, «залив к юго-востоку болота Цзюе и соединившись с течением рек Хуай и Сы» (более или менее следуя к югу от Шаньдуна руслом, которым протекала в средние века). Она опустошила часть Хэнани, Аньхуэй и Цзян-су. Лишь в засушливый 109 г. удалось заделать прорыв. Но материалов не хватало, ибо жители края сожгли кустарник. Император приказал вырубить бамбук парка Ци и сам лично возглавил работы. Его полководцы носили связки, которые укладывались между столбами, установленными для укрепления преграды. Принесенный в жертву конь и прекрасная молитва дополнили проделанную работу, и воды реки удалось направить к северу по двум каналам, так что течение следовало по следам Юя Великого. Император восторжествовал над наводнением. Его пример вызвал по всему Китаю горячее соревнование в том, что касалось строительства каналов. По словам Сыма Цяня, огромные территории были отвоеваны под заселение и вспашку. Император имел право возгласить в одном из своих гимнов: «Сто семейств приумножились!»

* * *

Совершенно так же, как и император Цинь Ши Хуанди, император Уди хотел обрести престиж божественности. Как уже говорилось, он отпраздновал жертвоприношение «фэн» и представил свое царствование началом новой эры. Однако в то время как первый император оберегал свой труд и свое величие с помощью полного уединения, император Уди был окружен пышным двором. Он в меньшей мере добивался создания религиозного почитания императорской особы, а больше желал стать верховным жрецом изобилующего пышными обрядами синкретического культа. Он призвал к себе ученых и волшебников северо-востока, а также колдунов страны Юэ, в его дворце разместили золотого идола, которому поклонялся царь Сючу, а в его конюшню ввели Небесного коня, захваченного у князя Ферганы. Он гадал о судьбе как на куриных костях, по способу варваров юго-востока, так и на панцирях черепах, по китайскому обыкновению. Он совершал жертвоприношения как на плоских курганах, так и на высоких речных террасах. Огромные суммы были им истрачены на алхимию, спиритизм и традиционную литературу. Он приказал сочинять классические по форме и по духу гимны и покровительствовал поэмам, в которых Сыма Сянжу, как говорят, подражал особой поэзии княжества Чу. Император Уди отнюдь не обладал суровым и загадочным духом первого императора. Он стремился проявить свое могущество в ослепительной и многообразной роскоши. «Оглядитесь-ка вокруг; созерцайте этот зал из зеленого нефрита. Собралась толпа прекрасных женщин; как много здесь высшей элегантности! Их лица белы, словно цветок молочайного осота. Миллионы людей толпятся, чтобы их увидеть. Они одеты в разукрашенные платья и окутаны многоцветной, легчайшей, словно туман, вуалью. У них на руках цветы «цзяе», ирисы, душистые орхидеи».

Император Уди был не только великолепен. В не меньшей мере он был жесток и коварен. Его опалы были ужасны, его милости опасны. Боязнь ядов и колдовства привела его к тому, что он обрек на смерть любимого сына. Князь повесился, его дети были казнены. Император избрал нового наследника. Им был ребенок. Его мать была молода. Чтобы избежать опасности женского регентства, император дозволил матери покончить жизнь самоубийством.

В царствование императора Уди китайская цивилизация ярко расцвела. Империя была могущественна. Все совершалось в интересах государства. Но само государство еще предстояло создать. Основным началом управления оставался династический интерес. Чтобы разрушить империю, могло оказаться достаточным кризиса наследования.