Китай - [43]

– Какого черта?! – возмутился Талли.

– Чтобы выбраться отсюда, Одсток.

– И вы намерены сдержать слово?

– Определенно, нет, – улыбнулся Мэтисон. – Лично я подписал обязательство исключительно под принуждением, так что это не в счет.

– Черт возьми! – протянул Талли с невольным восхищением.

Еще несколько человек подписали обязательство. Однако Эллиот так и не подписал. Но больше никаких требований не выдвигалось. Возможно, Линя это не беспокоило, ведь в глазах императора, что немаловажно, Линь уже победил.

Британские купцы начали уезжать. Однажды Трейдер стал свидетелем того, как портрет бывшего короля упаковали и унесли на набережную. В другой день он видел, как один торговец погрузил свои запасы – сорок ящиков вина – в лодку и отправился в путь. Однако, когда Талли сказал, что они уезжают следующим утром, Трейдер сообщил, что присоединится к своему партнеру в Макао несколько позже.

– Рид и кое-кто из американцев задержатся тут еще на пару дней. Я приеду с ними.

Талли выглядел слегка удивленным, но не стал возражать.

По правде говоря, Джон не мог заставить себя уехать. Ему было где остановиться в Макао. Талли предложил Трейдеру комнату в своем доме. Это не проблема.

Джона Трейдера сдерживала смутно маячившая перспектива банкротства. Как он мог позволить себе даже самую скромную светскую жизнь в Макао? Что он мог сказать о себе женам и семьям торговцев, чтобы не соврать? Дело в том, что он предпочел бы прятаться от мира, чем вращаться в нем.

Если бы я мог, то лучше провел бы все лето в одиночестве в фактории, подумал он.

Поскольку это было невозможно, Трейдер начал предаваться другой мечте. Что, если он сбежит? Можно написать кредиторам, сказать, чтобы они потребовали вернуть долги из государственной компенсации, когда ее выдадут, а затем с чистой совестью он возьмет все наличные деньги, что у него были, и исчезнет.

Мир огромен. Письма, отправленные из Индии на самых быстрых судах, по-прежнему добирались до Англии несколько месяцев. Если бы его кто-нибудь и попытался искать, на это ушли бы годы.

Но куда податься? Скитаться по свету, как Рид? Можно было бы устраиваться на работу тут и там. Или даже отправиться в Америку. Кто знает, не исключено, что он сколотит там состояние.

Так странно! Еще совсем недавно Трейдер мечтал поселиться с Агнес в шотландском поместье. Теперь мысль о том, чтобы жить как перекати-поле, без корней, без связей, почти без идентичности, внезапно показалась привлекательной. Освободиться от обязательств. Делать то, что душе угодно. Свободно заводить женщин в любом уголке мира. Мечта многих молодых людей.

Рид, похоже, любил подобную жизнь. Возможно, они могли бы какое-то время путешествовать вместе.

Прошло несколько дней. Все британцы уехали. Миссионер доктор Паркер пока оставался в своей импровизированной больнице, но фактории закрывались. Наконец Рид сказал Трейдеру, что он тоже уезжает в Макао и Трейдеру стоит отправиться вместе с ним.

– Но для начала, мой юный друг, вы присоединитесь ко мне и еще нескольким друзьям в увеселительной поездке.

– Хорошо. А куда мы поедем?

– Сами все увидите.

* * *

Солнце сияло над водами залива, когда Шижун гордо стоял рядом с эмиссаром Линем, наблюдая за уничтожением опиума.

С каждым днем его восхищение эмиссаром росло. Дело было не только в его моральной силе, поскольку Линь определенно оправдал свою репутацию благопристойного конфуцианца. В одиночку, не пролив ни капли крови, он заставил варваров сдаться. Но не менее впечатляющей была и его скрупулезность. Манера его управления внушала трепет.

– Остановить торговцев наркотиками – только первый шаг, – объяснил он Шижуну. – Мы должны избавить наш народ от дурной привычки.

По всей провинции проводились облавы на опиумные притоны. В самом Гуанчжоу были конфискованы горы трубок с опиумом высотой более десяти футов.

– Даже этого недостаточно, – заявил Линь. – Мы должны найти способы помочь наркоманам избавиться от тяги к наркотику. Говорят, есть какие-то эффективные снадобья из слив или цветов ивы и персика. Поспрашивайте, – приказал он, – не сможете ли узнать, что они собой представляют. Если лекарства не помогут, наркоманов можно запереть за решеткой и запретить принимать наркотики до полного излечения.

Слухи о впечатляющих результатах Линя уже достигли ушей императора. Однажды на глазах Шижуна эмиссару доставили подарок из Пекина. Он прибыл в великолепном футляре, и Линь сначала девять раз исполнил коутоу перед этим футляром, поскольку его касалась рука Сына Неба, затем открыл и радостно ахнул.

– Это мясо! Оленина! – воскликнул он. – Вы же понимаете, что это означает?

Китайцы писали иероглифами, которые выражали идею, а не звучание, но в речи очень многие слова произносились похоже, что давало пищу для игры слов. На разговорном мандаринском слово «олень» звучало так же, как слово, обозначающее успешную карьеру.

– Поздравляю, господин эмиссар, – тихо произнес Шижун. – Повышение по службе вам обеспечено.

Линь кивнул. Он был слишком переполнен эмоциями, чтобы говорить.

План Линя по уничтожению двадцати тысяч ящиков с опиумом был настоящим шедевром. С этой целью он выбрал место, где небольшая река впадала в Жемчужную. Там уже был огромный склад, в котором ящики с опиумом стояли длинными рядами. Ближе к берегу Линь начал строить, вернее, копать.