Китай - [22]

Вытащив один шарик, парень соскреб лист, вытер нож о рубашку, вонзил кончик лезвия в твердый темный опиум, а затем облизал. Закрыв на мгновение глаза, он резко кивнул и повернулся к Ван Бускерку.

Менее чем через минуту, после быстрых переговоров, сделка была заключена.

– Пятьдесят ящиков по шестьсот серебряных долларов каждый, – объявил голландец.

– Я рассчитывал на тысячу, – сказал Джон.

– Не в этом году. Сначала он вообще предлагал пятьсот. Вы по-прежнему получите прибыль.

Они не успели договорить, а одни члены экипажа уже поспешно поднимали ящики на палубу, в то время как другие начали передавать их через борт команде лодки-дракона. Тем временем с лодки контрабандистов перегрузили сундук с серебром. Как только сундук оказался на палубе, китайский контрабандист принялся отсчитывать нужную сумму. Шкипер спокойно наблюдал, пока китаец выкладывал мешки с серебряными долларами и слитки серебра.

Однако Ван Бускерк, похоже, потерял всякий интерес к сделке. Он метнулся к плетеным корзинам, залез в первую попавшуюся и вытащил стопку книг.

– Помогите мне, господин Трейдер! – крикнул он. – Это меньшее, что вы можете сделать для меня.

Трейдер заколебался. Серебро все еще складывали на палубе. Но Рид услужливо подошел к другой корзине, набрал охапку брошюр и, зажав их подбородком, направился к борту судна. Там он бросил их в лодку контрабандистов, а голландец проделал то же самое со своими Евангелиями.

– Прочтите их! – велел голландец китайским гребцам на кантонском диалекте. – Несите Слово Божие!

Погрузка опиума продвигалась теперь с поразительной скоростью. Люди выстроились в живую цепочку, так что тяжелые ящики перетекали из трюма на палубу, а потом через борт плавно, как змея. К тому времени, как Ван Бускерк и Рид раздали еще по две охапки религиозной литературы, погрузку завершили, и китайский контрабандист собрался покинуть их судно.

– Попросите его подождать! – крикнул Трейдер голландцу. – Я еще не проверил деньги!

Но Ван Бускерк и ухом не повел, контрабандист, к ужасу Трейдера, перемахнул через борт к себе на лодку, а его гребцы уже отталкивались веслами. Рид и капитан улыбались, пока миссионер спокойно закрывал плетеные корзины, прежде чем подойти к куче серебра.

– Думаете, он мог вас обсчитать? – спросил Ван Бускерк и слегка покачал головой. – Вы скоро узнаете, молодой человек, что китайцы таким не промышляют. Даже контрабандисты. Серебра ровно столько, сколько должно быть. Уверяю вас.

Складывая деньги в собственный сейф, Трейдер обнаружил, что это действительно так.

Еще два часа они продолжали свой путь. День выдался прекрасный, и солнечные лучи весело скользили по морской глади. Джон с Ридом стояли у релинга. Несколько раз они видели, как над водой взмывают стаи летучих рыб.

Какое-то время они наслаждались видом, и тут американец негромко заметил:

– Я пытался понять, что вы за человек, Трейдер. Вы кажетесь приятным юношей.

– Благодарю.

– Те, кто занимается этим бизнесом, обычно довольно суровые ребята. Я не утверждаю, что вы не можете быть суровым. Но вы кажетесь более рафинированным. Интересно, что же движет вами? Что-то, от чего вы бежите или, наоборот, к чему стремитесь? Я совершенно уверен, что вас что-то пожирает изнутри. И вот я задумался: не может ли тут быть замешана женщина?

– Может быть, – признался Джон.

– Тогда, должно быть, вы ввязались в торговлю опиумом из-за какой-то совсем еще юной особы, – с улыбкой сказал Рид.

Час спустя Макбрайд увидел медленно приближающееся судно с квадратными парусами и выругался.

– Военная джонка, – объяснил он. – Правительственный корабль. На борту официальные лица.

– Что они намерены предпринять?

– Зависит от обстоятельств. Они могут конфисковать груз. – Он взглянул на Трейдера и заметил, что тот побелел как мел. – Можем сдаться и поплыть домой. Могу их обогнать. Или мы можем выйти в море и попробовать подплыть с другой стороны. Но возможно, они все еще будут ждать нас.

Джон молчал. Он сам вызвался в эту поездку, и как теперь прикажете объяснить новым партнерам потерю пятидесяти ящиков опиума? В любом случае он не мог позволить себе потерять их. Трейдер повернулся к Риду. На этот раз опытный американец выглядел озадаченным.

К его удивлению, решение принял Ван Бускерк.

– Плывем дальше, джентльмены, – спокойно распорядился он; его полное лицо оставалось бесстрастным. – Положитесь на меня. – Голландец обратился к шкиперу: – Макбрайд, когда мы приблизимся к ним, прошу вас пришвартоваться, чтобы чиновник мог подняться на борт. Еще будьте любезны, поставьте на палубу стол, два стула и на стол два бокала. Всем молчать, просто вежливо слушать, даже если вы понятия не имеете, что он говорит. Остальное беру на себя.

Трейдер наблюдал за приближением военной джонки. Высокие деревянные борта, безусловно, производили впечатление. Мачты казались огромными, как и паруса из бамбуковых циновок. Массивная корма раскрашена под китайскую маску. По обе стороны от носа корабля были нарисованы пристально смотревшие глаза. На загроможденной всяким хламом палубе пушки бросались в глаза.

На борт поднялся один-единственный чиновник-мандарин. Он прибыл в крошечной лодке, в которой сидел с невозмутимым видом. Это был человек средних лет, с длинными висячими усами, в небольшой черной шапочке. Поверх вышитого халата была надета куртка длиной три четверти, на груди красовался большой квадрат с обозначением ранга. Поднявшись на борт, он спокойно огляделся. Очевидно, китаец не боялся, что западные варвары применят к нему насилие. Чиновник вытащил какой-то свиток и начал зачитывать. Документ был написан на официальном мандаринском диалекте, который на слух странным образом напомнил Трейдеру птичьи трели.