Китай и китайцы. Привычки. Загадки. Нюансы - [25]
Хотите понять китайцев – начните с чтения «Суждений и бесед»!
Если бы Конфуций был жив, то с него мне причиталось бы как минимум пиво. За рекламу.
Нащелкал мимоходом кучу интересных дизайнерских находок. По возвращении устрою презентацию.
С уважением,
Денис
P.S. Классический китайский анекдот:
Один торговец, нахваливая свой товар покупателю, говорил: «Мои щиты не пробьет ни один меч! Мои мечи пробьют любой щит!» На что покупатель ему ответил: «Зачем мне нужен твой щит, если он не защитит от твоего меча? Зачем мне нужен твой меч, если он не пробьет твоего щита?»
Напоминает вопрос: «Может ли Всемогущий создать камень, который сам не сможет поднять?»
Кому: Виктория Остапчук «[email protected]»
От кого: Денис Никитин «[email protected]»
Тема: Немного о живописи.
Здравствуй, Вика!
Зная, как ты любишь живопись, я решил рассказать тебе вкратце об отличиях местного изобразительного искусства от нашего, европейского.
Не стану цитировать тебе трактат «Шесть законов живописи», созданный знаменитым художником Се Хэ еще в пятом веке, – ты и без того постоянно упрекаешь меня в занудстве.
Расскажу вкратце о самом главном. Китайские живописцы создавали свои картины на длинных полотнищах шелка или бумаги, которые имели форму горизонтального или вертикального свитка, завершенного деревянным валиком. Почему? Да потому что климат в большей части Китая неблагоприятен для картин, поэтому картины вывешивать по стенам на долгое время не рекомендовалось – могли пострадать. Творения китайских живописцев, свернутые в свитки, хранились в коробах из кожи или деревянных сундуках, а то и в драгоценных ларцах, в каком-либо сухом помещении. Свитки вынимали только для рассматривания. Горизонтальные многометровые и тяжелые свитки последовательно разворачивали на столе, созерцая отдельные картины, вертикальные же вешали на стену, где их удобно было рассматривать целиком. Порой их оставляли повисеть на некоторое время.
Писали классические китайские картины тушью и водяными красками на предварительно «прогрунтованном» специальными веществами шелке. Готовую картину наклеивали на плотную бумагу и окаймляли бордюром, чаще всего парчовым.
Китайские картины-свитки бывают двух видов. Первый – вертикальный, когда развернутый и повешенный на стену свиток висит перпендикулярно к полу, и второй – горизонтальный, когда свиток постепенно разворачивается и по мере рассматривания снова сворачивается на столе. Вертикальные свитки обычно не бывают длиннее трех метров, а вот горизонтальные, представляющие собой своеобразную панораму, иллюстрированное повествование, этакий старокитайский вариант превосходно исполненного комикса, бывают и свыше десяти метров в длину.
На горизонтальных свитках обычно изображали жанровые сцены, легенды, сцены из того или иного путешествия, а на вертикальных свитках традиционно рисовали пейзажи. Художники любили дополнять картины стихотворными текстами, написанными, ясное дело, каллиграфическим почерком. Кстати говоря – «вытянутость» вертикального свитка помогала создавать иллюзию огромного пространства.
В китайской живописи есть несколько традиционных жанров.
Жанр «жэньу» (люди) включал в себя все, что касалось изображения человека: портреты, исторические и мифологические сюжеты, сцены дворцового быта и все такое прочее. Жанр «хуа няо» (цветы и птицы) изображал растения и птиц. Присущая этому жанру философская идея «великого в малом» выражалась в том, что одна ветка, один цветок или одна птица, изображенные на картине, представляли собой всю Вселенную.
Жанр «шань шуй» (горы и воды) включал в себя все пейзажи. Обычно китайские пейзажные картины не были видами какой-то конкретной местности. Художник писал пейзаж не с натуры, а создавал по памяти. Пейзажи вбирали в себя как черты реальности, так и изрядную долю вымысла, порожденную воображением мастера.
Рисовали китайские художники быстро – выверенными движениями наносили они тушью на шелк или бумагу точный рисунок, который нельзя было стереть или исправить. Подчистки и исправления у них считались недостойным делом.
В китайских картинах нет линейной перспективы в нашем понимании, призванной создавать естественную глубину изображения и соразмерность изображенных предметов в зависимости от их удаленности от зрителя. Китайские живописцы выработали свою «перспективу». В китайском пейзаже самый дальний объект расположен выше предыдущего. На переднем плане размещены крупные объекты, которые являются своего рода масштабными единицами. Дали обычно почти не видно, она как бы смазана, затянута дымкой. Благодаря этим приемам китайский пейзаж выглядит более объемно.
На этом закругляюсь, чтобы не увлечься. Я прекрасно помню, что ты не любишь читать длинные письма.
Твой Странствующий Искусствовед.
P.S. «Цзы-ся спросил:
– Что значат слова: “Чарующая улыбка придает красоту, блеск глаз создает привлекательность, простой фон с помощью раскрашивания обретает разноцветные узоры”?
Учитель ответил:
– Рисунок появляется на простом фоне.
Цзы-ся сказал:
– [Это значит, что] ритуалом пренебрегли?
Учитель сказал:
– Шан, вы уловили мою мысль. С вами можно беседовать о “Ши цзине”»
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).