Кисмет - [51]

— Надеюсь. А что с Сузи?

— Мы осмотрели не все приюты для животных.

— Когда мать вернется, возьмешь меня с собой?

— Обязательно. Куда мне без тебя?

Ровно в шесть зазвонил телефон, и Хетгес сообщил, что Сташа Маркович не арестована и вообще не фигурирует в полицейских документах.

— Послушай, Лейла. — Я подсел к ней на софу. — Сегодня тебе придется переночевать у моих друзей.

К моему великому удивлению она тотчас же согласилась.

— Да, мне нельзя оставаться одной.

— Правильно.

Около семи часов я передал ее Слибульскому.

ГЛАВА 15

В темноте мерцали белые зубы Аренса и рекламная надпись «Супы Аренса — счастье в горшочке». Я стоял в телефонной будке напротив темного кирпичного здания, засовывая в щель одну за другой использованные телефонные карты. Одна из карт оказалась действующей, и я набрал номер торговца овощами.

— Это Каянкая. Все в порядке?

Тяжелое дыхание, дрожащий голос:

— Господин Каянкая, хорошо, что вы позвонили. Я совершенно…

— Извините, — прервал я его, — у меня важное совещание. Не могу говорить. Хочу только предупредить: если сегодня действительно что-то произойдет, вам, так или иначе, придется обратиться в полицию. Если они вовремя не приедут, то, исходя из личного опыта, советую вооружиться стулом или молотком, а не ждать, когда прогремит взрыв.

— А… Да, да…

— Простите, я очень занят. Когда вернусь домой, позвоню вам. До скорого.

— Подождите, пожалуйста, я… Я сегодня хорошенько подумал, и, если так будет продолжаться, может, мне съехать с этой квартиры?

— И переехать в другую?

— Послушайте, меня, конечно, восхищает ваше спокойствие и такое отношение, но бомбы, стулья… Со вчерашнего дня я ничего не ел, а сердце… Если и дальше будет такое сердцебиение, то я взорвусь и без бомбы.

— Ясно. Но это довольно ответственный шаг. На первый взгляд даже разумный. Надо об этом подумать. Как знать… Возможно, это наилучшее решение. А сейчас извините, я не могу больше говорить.

— Когда вернетесь, обязательно позвоните.

— Разумеется, как только приду, сразу же позвоню.

Я положил трубку. Хорошо, что я спровадил Лейлу к Слибульскому. Конечно, поднять тревогу торговец может, но помешать бандитам проникнуть в дом — вряд ли.

Взяв сумку, я вышел из телефонной будки и, пройдя мимо главного входа в фирму Аренса, поспешил вниз по улице. Примерно через сто метров я перелез через забор магазина автомобильных покрышек, проскользнул во двор и пробрался к задней стороне кирпичного здания. В одном из помещений через открытую дверь на втором этаже был виден слабый свет.

Я забрался на кучу резиновых покрышек, потом вскарабкался вверх по стене, перелез через колючую проволоку и приземлился на другой стороне в куче гравия. Вокруг здания шла выложенная плиткой дорожка, которая вела к металлическому ангару. По-видимому, в этом цеху и производились те самые супы, конфеты и бог знает что еще. Не исключено, что здание служило также местом сходняка банды, и здесь уже накрывали столы для субботнего приема.

Дверь в корпус была заперта. Наверняка здесь установлена камера наружного наблюдения. Обойдя здание вокруг, я обнаружил открытую заслонку над сточным желобом, уходившим под землю. Приподнял крышку и прислушался. Все тихо. Между заслонкой и нижней частью желоба был зазор примерно в тридцать сантиметров. Я мог спокойно пролезть туда до пояса, однако, лишь просунув голову, чуть было не потерял сознание: в нос ударил резкий запах мочи, словно здесь готовили какую-то эссенцию. Кашляя, я стал пробираться дальше сантиметр за сантиметром. Без воздуха жить, как известно, трудно, но дышать таким воздухом было еще труднее. Кто же тут гадил? Составители супов? Толстый гессенец? Или смазливая секретарша? Наконец я проник внутрь, протащив с собой мешок с причиндалами, потом выпрямился и зажег фонарь. Возможно, я покажусь чистюлей и идеалистом, но состояние туалета этого, с позволения сказать, пищевого предприятия привело меня в состояние шока. Здесь кто-то не просто случайно промахнулся мимо унитаза. Здесь проходил чемпионат мира по свинству. По углам валялись горы использованной туалетной бумаги, кафель вокруг писсуаров был заляпан темными жирными, отчасти кристаллизировавшимися, пятнами, а пол покрывал толстый, а вернее, глубокий слой скользкой, липкой слизи, в котором буквально увязали мои ноги.

Перед туалетом находилась ниша с кофеваркой и автоматом с напитками, а рядом — небольшое помещение за стеклянной стенкой. Чуть дальше начинался ряд бесчисленных высоких перегородок, разграничивающих отдельные рабочие места. Проходя мимо гигантских чанов с громадными лопастями для перемешивания продуктов, оснащенных, по-видимому, компьютерным управлением, конвейеров, труб, идущих через все помещения, гор пластиковых мешков, лотков, автопогрузчиков и прочего оборудования, я пришел к выводу, что этот резкий сортирный запах исходит от дурно пахнущего супового порошка. Теперь я понял, что едят сотрудники в обеденный перерыв и что из них потом выделяется.

В конце цеха к этой вони примешался еще один запах, напоминающий вкус прогорклого шоколада. Чувствовалось, что в помещениях, где я сейчас находился, совсем недавно работали люди. На конвейере лежали темные, еще не упакованные небольшие предметы, затем конвейер кончался, уходя в отсек со штамповочными прессами и приборами, а через два метра снова появлялся — уже с готовыми упаковками. На упаковке на черном фоне стояла красная надпись: «Марс». Я взял одну штуку, разорвал обертку, откусил край и сразу же выплюнул. Если такой продукт Аренс продает как шоколадный батончик, то немудрено, что и торжественный ужин он может устроить в здешнем туалете. Такого шоколада я еще не держал во рту. По вкусу он напоминал нечто не содержащее ни грамма какао и состоящее в основном из химического красителя и жира умерших своею смертью животных, пролежавшего несколько дней в отключенном и запертом холодильнике. В качестве противоядия я сунул в рот сигарету и закурил. Но правильнее было бы проглотить ее.