Киров - [92]

Разум Тови был скован шоком. Он был не в силах это понять. Как они могли видеть его корабли, чтобы знать куда стрелять? Как наводили это оружие и как оно работало? Он запросил операторов радара, и те ответили, что не видят на экране ничего, кроме «снега» статического шума. Ни один наблюдатель не докладывал о признаках разведывательных самолетов. Затем, прямо в тот момент, когда ему доставили сводку по повреждениям, в небе появился еще один инверсионный след, внезапно устремившийся к поверхности моря, и корабль сотряс еще один громовой взрыв.

Мощный корабль качнулся, затем выравнялся. Было больше дыма и огня, чем действительно серьезного ущерба.

— Боже всемогущий, — сказал Тови. — Спасибо всем удачным звездам, что мы приняли их на главный броневой пояс, — корабль был спроектирован таким образом, чтобы пережить попадания снарядов вражеских линкоров и сохранить способность продолжать бой. Однотипный «Принц Уэльский» получил несколько попаданий 381-мм снарядов «Бисмарка», весом 797 килограммов каждый. Получив повреждения, корабль, тем не менее, остался на плаву и теперь находился в море, доставляя премьер-министра к Ньюфаундленду.

Для сравнения, ракеты, выпущенные «Кировом» этим утром, несли боеголовки чуть менее чем в 450 килограммов. Самой по себе ее было недостаточно, чтобы пробить главный броневой пояс линкора, хотя сила удара ракеты была страшной, раскалывая броню в месте удара. Однако вся сила удара пришлась на внешний броневой пояс[93], защищающий жизненно важные системы корабля.

В своем первом воплощении, «Киров» был оснащен еще большими ракетами, П-700 «Гранит» или «Shipwreck» – «Кораблекрушение» по классификации НАТО – которые несли вдвое большую боеголовку и сами были почти в два раза тяжелее. Они были заменены на более легкие и быстрые ракеты, предназначенные для преодоления реальной брони современного корабля – средств радиоэлектронного противодействия и ракетно-артиллерийских зенитных установок. Боеголовок «Москитов» было достаточно, чтобы вывести из строя самый современный фрегат или эсминец одним-двумя попаданиями, но пораженные цели были оснащены броней, для поражения которой они не предназначались.

* * *

Самсонов и Роденко доложили об идеальном результате – шесть попаданий шестью ракетами, и Карпов пришел в приподнятое настроение.

— Это даст им понять, что нас не проведешь, — гордо сказал он.

— Прошу прощения, — сказал Федоров. — Если наши ракеты ударили так, как должны были, поразив цели в мидель, то весьма вероятно, что они не нанесли линкорам серьезных повреждений. Авианосцы, вероятно, пострадали очень сильно, «Рипалс» получил повреждения, хотя я полагаю, что он останется на плаву. Но что касается «Короля Георга V», если ракета попала в броню, это будет как хороший удар в лицо, но не более того.

— О чем вы говорите? — сказал Орлов. — Немцы топили линкоры управляемыми бомбами, разве нет? А наши ракеты намного более смертоносны.

— При всем уважении, — Федоров знал, что стоял на тонком льду, но он должен был донести свое видение. — Вы говорите о «Фриц-Х». Да, они топили и повреждали линкоры, но сверху. Они не были предназначены для поражения главного броневого пояса, как наши ракеты при траектории движения на малой высоте над поверхностью моря. Если вы хотите нанести действительно серьезный урон тяжело бронированному кораблю, следует перепрограммировать их так, чтобы они били или намного выше в корпус, или атаковали цель сверху. При атаке на предельно малой высоте, как в этом случае, они вызовут пожар, трещины в броне, но не смогут попасть внутрь линкора, чтобы нанести серьезный урон. Эти ракеты просто не предназначены для пробития такой брони. Они были разработаны для поражения сравнительно тонкой броневой защиты современных кораблей, и это могут делать замечательно. Кроме того, мы знаем, что для того, чтобы вывести из строя современный американский эсминец, требуется, как минимум, две ракеты. На ракетный крейсер типа «Тикондерога» три, а на авианосец целых пять. Наши ракеты мощны, но требуется попадание в палубу или надстройку, а не в главный броневой пояс[94].

Орлов сердито посмотрел на него.

— Вы так много знаете, да? — но слова штурмана проняли даже его толстый череп. — Самсонов, можем ли мы перепрограммировать угол атаки?

— Можем, но это займет некоторое время. И я не могу сделать это после ввода целеуказания. Еще две ракеты готовы к стрельбе, — он посмотрел на капитана.

— Не стрелять, Самсонов, — сказал Карпов. — Отключить систему и начать перепрограммирование ракет для удара сверху. Исключите маловысотную траекторию. Федоров прав. Наши «Москиты» не будут иметь нужной эффективности при маловысотной траектории. Пока противник не может видеть нас, не говоря уже о том, чтобы атаковать, и мы используем это время, чтобы настроить наше вооружение. Я хочу, чтобы системы вооружения были перенастроены как можно скорее. Доклад в четыре часа. Пока отбой боевой тревоги. Роденко, держите меня в курсе. Возможно, эта атака, по крайней мере, даст им новую пищу для размышлений.

Глава 23

5 августа 1941 года

Адмирал Тови все еще пребывал в состоянии шока и неверия, пытаясь вместе с Бриндом разобраться с докладами, поступавшими бурным потоком. Они изменили курс и направились на юг, чтобы собрать воедино его корабли и его способность ясно мыслить и определить, что делать. Тови внушительно покачал головой, указывая на настенную доску.