Киров - [8]

Однажды он будет носить адмиральскую фуражку и толстые золотые полосы на рукавах. Но не сегодня. Сегодня ему было достаточно черной шерстяной ushanka и толстой непромокаемой куртки. Его устраивала должность командира корабля, на котором его немалым талантам будет предоставлена возможность раскрыться наилучшим образом. Отдав честь покинувшему мостик адмиралу, он с удовлетворением направился в бронированную цитадель.

Он ощущал странное родство с этим крейсером. «Киров» был построен заново, как и он, начав новую жизнь в военно-морском флоте. Россия занималась чем-то, слишком походим на рытье себе могилы. Средства и ресурсы были настолько ограничены, что мы были вынуждены вытащить эти корабли из отстоя, чтобы иметь хоть что-то в море. О, да, корабль был улучшен за счет покрытия умной радиопоглащающей краской, а на бортах были установлены плиты из углеволокна со светочувствительным покрытием, изменявшем цвет в зависимости от освещения. Это была тщетная попытка сделать корабль менее заметным для электронно-оптических и радиолокационных систем. Иногда это даже работало, но «Киров» был огромным кораблем с неповторимым силуэтом, особенно в носовой части, и опознать его не составляло проблемы. Вся эта перестройка цитаделей, новые орудийные башни, покрытие – все это могло лишь несколько заставить задуматься оператора вражеского радара, но никоим образом не могла сделать корабль незаметным.

И это было замечательно, подумал он. Военный корабль должен был выглядеть бойцом, а «Киров» со своими классическими острыми углами силуэта, шпилями надстроек и радарных установок вызывал при взгляде на него одну ассоциацию – «линейный крейсер». Это был корабль, задачей которого было быть видимым и грозным, а не красться через море под покровом ночи, стараясь не быть обнаруженным, словно подводная лодка. Нет, «Киров» был военным кораблем, морских хищником. Каждый элемент его дизайна был угрожающим, пугающим, вызывал ощущение опасности.

Карпов ненавидел подводные лодки и небезосновательно боялся их. Когда ему предложили подготовку в качестве офицера подводного флота, он отшатнулся так, словно ему предлагали колонию прокаженных. В подводных лодках было что-то мерзкое, что-то пронырливое и хитрое, что-то слишком похожее на его собственную темную сторону. Кроме того, он слишком понимал, что означало находиться на подводной лодке. Он мог командовать ей всю жизнь, а потому первая же серьезная ошибка могла отправить его прямо на морское дно.

Карпов подобным образом планировал и прокладывал себе путь через корпоративную структуру «Газпрома», но его карьера накрылась при Путине. Руководство компании уклонялось от уплаты налогов, распродавало активы и распределяло их между членами семьи, но реформы Путина начали искоренять коррупцию и вернули контроль над компанией государству, что на деле оказалось не более чем снятием со сковороды и бросанием в огонь.

В разгар этой суматохи длительные переговоры Карпова с западными нефтегазовыми компаниями оказались объектом пристального внимания – персональные контакты, привилегии, льготы и подарки – и он ощутил себя преданным и выброшенным на помойку, когда консорциум западных компаний во главе с «Бритиш Петролеум» соскочило со своей позиции, отказавшись от сделки по передаче технологий и оставил его наедине с угрозой государственного разбирательства. Следователи выслушали его, а затем начали копаться глубже, чего он очень испугался. Когда правительственный комитет швырнул в его болото такую глубинную бомбу, от которой он не мог уйти, он бросил свою карьеру и ушел в холодные воды безработицы, сгорая от обиды и клянясь однажды отомстить ВР и другим западным компаниям, которые довели его до такого.

Несколько непростых лет он стоял в гавани, заброшенный, словно старый остов того корабля, капитаном которого он был теперь, без курса и компаса, пока в конце конов не решил, как и многие другие потерявшие все в России мужчины, уйти в вооруженные силы. Он пошел в военно-морской флот в звании лейтенанта, где его подколодные навыки и знакомая беспощадная эффективность, к которым он привык, быстро привели его наверх[22].

Как и «Киров», Карпов всеми силами восстанавливался, но полагаясь на свои старые привычки и используя подходы, привычные корпоративной олигархии – то же сочетание лукавства и тактики использования подводных течений, которое привело его наверх в «Газпроме». Военно-морской флот был средой, в которой такой человек, как Карпов, мог процветать. Там существовали свои правила, четкие пути продвижения, хорошо отточенные протоколы и нормы этикета. Используя рассчитанные и верные маршруты, можно было расти в звании точно так же, как подниматься наверх по трапам самого корабля.

Это был нелегкий путь, и не бесконфликтный. Русские по-прежнему глубоко не доверяли капитализму и предпринимателям после тех темных лет распада. Современники словно ощущали, что он пришел из другого мира, мира подводных течений, и ему не было никакого места на таком корабле, как «Киров». Капитан должен был прежде всего уметь находить нужных людей, уметь просить, а в случае необходимости заставлять замолчать при помощи хорошо рассчитанной расправы в случае необходимости.