Киров - [104]
— Нам нужно больше, чем поговорить, доктор. Я боюсь, что капитан имеет что-то на уме относительно Атлантической Хартии. До конференции остается всего несколько дней, и теперь, как только силовая установка будет готова к высоким оборотам, он направится туда на полном ходу, снося все на своем пути.
Золкин серьезно кивнул.
— А что именно у него на пути?
— На данный момент, еще одна американская оперативная группа. Линкор «Миссисипи», два крейсера, пять эсминцев и четыре транспорта. За ними находится еще одна, обеспечивающая сопровождение президента на базу Арджентия. Карпов атакует любые корабли, которые обнаружит. В данный момент мы глушим частоты всех их радаров. Они не могут видеть нас, а мы можем сбить любой самолет, оказавшийся поблизости. Мы имеем в пять раз большую дальность огня и можем поражать их корабли прежде, чем они вообще могут узнать о нас. Это не война, доктор, это расчетливое убийство. Наша единственная слабость в ограниченном боезапасе, и я боюсь, что когда наши ракеты начнут заканчиваться…
Доктор понял, в чему клонил Федоров. Он потер подбородок и наклонил голову.
— Я вас понял, — сказал он. — Сделаю все, что смогу.
— Благодарю вас. Все, что вы можете сделать, это как можно скорее поставит на ноги адмирала.
Золкин улыбнулся.
— Для этого и нужны врачи. Адмиралы, капитаны, генералы, все они посылают людей в бой, а нам потом приходится собирать их по частям. Что же касается вас, то я советую вам отдохнуть. Начальник инженерной части был здесь час назад. Если вас это успокоит, я сказал ему, что он может занять свое время, работая над силовой установкой. Я был весьма настойчив, — он снова подмигнул Федорову, мгновенно снимая все ощущение изоляции и одиночества, тяжким грузом лежавшее на плечах молодого штурмана последние несколько дней.
— А теперь, — сказал доктор, — спать! Это предписание врача. Зайдете за рецептом в 18:00.
— Каким рецептом?
Золкин лишь улыбнулся, и Федоров понял, что обрел союзника.
На мостике царили победные настроения. Карпов приказал отправить Ка-226 в сторону американской оперативной группы и произвести съемку. На этот рад он без колебаний поверил в то, что увидел. Пространство было все еще окутано дымом от горящего топлива, а единственный уцелевший американский эсминец плелся на юг, нагруженный всеми, кого ему удалось спасти. Слишком многие остались, как погибшие во время удара, так и умершие в первый час в воде. «О'Брайен» остался, насколько мог, но после того как «Уосп» окончательно завалился на бок и начал тонуть, его капитан решил, что никому не будет лучше, если еще один удар разорвет корабль на части. Он помчался на юг, навстречу «Миссисипи» и 16-й оперативной группе, которая спешила на север, чтобы оказать любую возможную помощь.
Четырем транспортникам с войсками и припасами было приказано немедленно вернуться в бухту Арджентия. Два эсминца ушли с ними, а остальные три на полном ходу направились на север, чтобы подобрать последних выживших. За ними шло ядро оперативной группы – крейсера «Куинси» и «Уичито» и линкор «Миссисипи». Однако в 16:00 оперативной группе было приказано остановиться, а затем развернуться и направляться в бухту Арджентия. Видимо, адмиралы хотели собрать все яйца в одну корзину, тщательно подсчитать, а затем разработать некий план действий против невидимого и смертоносного немецкого рейдера.
Карпов изучал трансляцию, внимательно следя за действиями трех эсминцев и убедился, что они прибыли лишь для спасения выживших. Вскоре они также развернулись и направились на юг, оставив обломки, все еще держащиеся на поверхности покрытого нефтяными пятнами моря. Персонал мостика собрался у монитора, их глаза светились, пока на вертолете не дали приближение и они не увидели тела, плавающие среди обломков. Увидели они и одного выжившего, поднявшего руки, отчаянно пытаясь привлечь внимание экипажа одного из эсминцев. Затем, обессилев или потеряв сознание от холода, от отпустил обломок мачты за который держался, и море поглотило его.
У моряков существовал неписаный закон, связывавший каждого из них. Суть его была в том, что они жили и умирали по прихоти силы, большей, чем кто-либо мог понять, и что на месте каждого, оказавшегося в воде, мог быть любой из них.
Зрелище того, как последний выживший исчез в затянутых дымом серых волнах притушило огонь в глазах мичманов из персонала мостика. Это был ощутимый сдвиг в боевом настрое, сменившийся угрюмым молчанием, за которым, возможно, к каждому из них пришло осознание того, что они сделались смертельным врагом двух держав, правивших этими морями, и впереди их не ждало ничего, кроме битвы за выживание или смерти, подобной то, что пришла к людям, которых они видели на экране. Один за другим они медленно направились на свои посты, держа свои мысли при себе и понимая, что всем им предстоит немало тягостных минут, когда они попытаются уснуть. Орлов заметил это. Он ощущал то же самое, но его единственной возможной реакцией было перенаправить свои эмоции в насмешливый гнев.
— Вот придурки, — сказал он. — О чем они думали, когда поднимали свои самолеты? Что мы будем просто сидеть и ждать, пока они придут и закидают нас бомбами? Нет уж. Они получили то, что заслужили, мать их за ногу, и я надеюсь, что это их чему-то научило.
… Он успел побывать секретным оружием Рейха, французским линейным крейсером «Страссбург» и даже каким-то японским морским чертом, навалявшим японскому флоту вообще и линкору «Ямато» в частности в Коралловом море. От него остались лишь догадки переквалифицировавшегося в разведчики Алана Тьюринга и грозное прозвище «Джеронимо». Тяжелый атомный ракетный крейсер «Киров» много поскакал по эпохе Второй Мировой и даже успел побывать в постапокалиптическом будущем, спровоцированным его действиями. И вот его бесстрашный экипаж, а именно совестливый адмирал Леонид Вольский, бывший попил-менеджер «Газпрома» капитан Владимир Карпов, учившийся идти по трупам по Достоевскому, а теперь каящийся и не слушающий радио «Радонеж» только потому, что в 1942 его еще не было, добрый доктор Димитрий Золкин, командир группы морской пехоты суровый бурят Кандемир Трояк, а также другие сэры, чифы, мистеры и джентльмены, наконец, вроде бы поняли, что дело в бракованном стержне управления реактора.
Бессмысленная попытка ржавого рашкинского флота обстреливать американскую АУГ… То есть, простите, морское сражение у Курильских островов завершилось тем, что извергся вулкан Демон и выгнал всех с Курил. И если американцы просто поофигевали издали, то часть российского флота была при этом уничтожена, а часть пропала без вести. В общем, все плохо — в разгаре второй день Третьей Мировой, китайцы вовсю насилуют на Тайване женский и не только пол, евреи авианалетают на Иран, Иран в ответ бомбит Персидский залив ракетами, а России на Дальнем Востоке проявлять агрессию совершенно нечем — ведь у нее там остались лишь подводные лодки да Ту-22М3, способные без опасности для себя раздолбать АУГ в два захода. Однако правда оказалась еще страшнее — извержение вулкана создало временной разлом, забросивший атомный ракетный крейсер «Киров» и еще два корабля — эсминец «Орлан» и фрегат «Адмирал Головко» в 1945 год… Где американцы с британцами, без того злые от беспочвенной агрессии СССР против Японии, обнаружив, что звено их самолетов сбили советские — ведь под Андреевским же флагом — корабли с ракетами, поняли, что попойка по случаю капитуляции Японии отменяется.
Они думали, что смогут противостоять американскому флоту хотя бы 1945 года… Хрена с два! Попытавшись изменить историю, соединение российского тихоокеанского флота, попавшее в 1945 год, огребло по полной программе, и даже ядерное оружие ему не помогло. Фрегат «Адмирал Головко» всемогущие американцы потопили, вообще стреляя наугад, а после применения ядерной боеголовки крейсер «Киров» куда-то оперативно пропал, бросив эсминец «Орлан» на съедение американской палубной авиации. У которой есть целая одна первая в мире управляемая бомба.
В конце лета 1941 на бескрайних просторах Северной Атлантики появилось секретное оружие Рейха — Плавучий Капут, неизвестный корабль, набитый оружием возмездия. Эпично навешав ракетами британскому флоту и уничтожив напоследок американскую эскадру ядерной бомбой, он таинственно исчез, так и не сумев уничтожить Черчилля с Рузвельтом на Атлантической Хартии. Вероятно, чтобы не разрушить мир раньше времени, он был отправлен к берегам Африки для порабощения непокорных зулусов. Долго еще британцам икалось при каждом появлении немецкого бомбардировщика на курсе к Лондону… Однако ничего так и не случилось.
Налет на Пёрл-Харбор, Битва за Мидуэй… Всех этих значимых и дорогих сердцу любого русского исторических событий так и не случилось. Вместо этого японцы перестали страдать фигней и начали планомерную кампанию по изоляции Австралии и захвату юго-запада Тихого океана. Да так, что возразить особо и нечего. Мало того, «французский линейный крейсер «Страсбург», устроивший эпичный погром на Средиземном море и сдавшийся британцам у Гибралтара, бесследно исчез на подходе к острову Святой Елены, где должен был быть интернирован.
Им удалось устроить эпичный шухер на просторах Атлантического океана в августе 1941, а также на Средиземном море в 1942, навалять японскому флоту вообще и линкору «Ямато» в частности в Коралловом море, побывать в постапокалиптическом будущем, вернуться в родной 2021 и даже на одном хорошо подвешенном языке отбрехаться от ревизора, желающего знать, куда пропал на месяц атомный ракетный крейсер и куда делся почти весь боекомплект, включая ядерную боеголовку. А самое главное, что бесстрашный экипаж ракетного крейсера «Киров», а именно совестливый адмирал Леонид Вольский, бывший попил-менеджер «Газпрома» капитан Владимир Карпов, учившийся идти по трупам по Достоевскому, а теперь каящийся и наконец обретший возможность слушать радио «Радонеж», добрый доктор Димитрий Золкин, командир группы морской пехоты суровый бурят Кандемир Трояк, а также другие сэры, чифы, мистеры и джентльмены точно установили, что бракованный стержень ядерного реактора корабля позволяет легким движением руки превратить любой подходящий ядерный реактор в машину времени. Но в 2021 дураков хватает и без них.
![Комбинации против Хода Истории[сборник повестей]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Сборник исторических рассказов о гражданской войне между красными и белыми с точки зрения добровольца Народной Армии КомУча.Сборник вышел на русском языке в Германии: Verlag Thomas Beckmann, Verein Freier Kulturaktion e. V., Berlin — Brandenburg, 1997.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.
Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.