Кир Великий - [48]

Как на всех восточных базарах, жизнь в этой части города била ключом, это был сплошной клубок активности и движения. Все товары Востока обменивались тут на наличные деньги, отчеканенные здесь же правителями Лидии. Персидских воинов, привыкших к простой жизни, особенно привлекали ряды, где торговали духами. Преобладал запах шафрана, он буквально наполнял воздух.

Кир скоро убедился, что в Сардах люди любили драгоценности и роскошь. Многие следовали греческой моде и одевались так, как подобает сторонникам эллинской культуры. Любили лидийцы также игры — кости, бабки, интересовались всеми видами удовольствий.

Сарды были городом контрастов; чувственный материализм соседствовал там с очень уважительным отношением к культам греческих божеств и поискам красоты или к обучению философии и мудрости, что когда-то проиллюстрировал Солон и распространяли Фалес и его последователи.

Итак, именно в Сардах Кир праздновал победу над противником своим, над человеком, превратившим свою страну в богатейшую экономическую державу, а теперь согнувшим спину перед царем, спустившимся с Аншанских гор.

Крез не строил себе иллюзий о предстоящей своей судьбе. Он надел парадные одеяния и направился к своему победителю, а покоренные лидийцы в соответствии с вековыми традициями начинали вместе с наиболее мстительно настроенными солдатами Кира возводить огромный костер. Согласно лидийской традиции, побежденный Мермнад должен погибнуть в огне. С покорным видом царь Сард, увенчанный короной из самого чистого золота, какое только встречалось в реке Пактол, сжимая в правой руке царский скипетр, взошел на трон, установленный среди дров для костра.

А Кир стоял напротив царя, безмолвно готовящегося встретить свой последний миг. В нем боролись противоречивые чувства. Как не дать Крезу принять смерть так, как приняли бы ее его предки, как отказать ему в праве умереть так, чтобы смыть позор унижения? Молча смотрел перс на эти приготовления царского самоубийства перед лицом многочисленной толпы, где стояли вперемешку победители и побежденные.

Не дожидаясь приказа, солдаты уже подносили факелы, поджигая костер. Лидийские женщины, видя как гибнет их благородный царь, разрывали на себе одежды, бросая их в огонь. И вдруг Кир, полагая, что Крез получил достаточный урок и спектакль затянулся, велел потушить огонь и освободить царя лидийцев. Та же толпа, что покорно смотрела, как гибнет их царь, вдруг обрела надежду и стала помогать солдатам Кира гасить огонь.

Но, несмотря на все старания, победить пламя они не могли. Казалось, ничто не спасет Креза от мучительной смерти. Однако, видя, что его собственные враги пытаются его спасти, лидийский царь воспрял духом. Он трижды громко провозгласил имя Солона, своего учителя, и трижды призвал Аполлона, бога, прославлению которого он так способствовал. Внезапно небо затянуло тучами и разразился сильнейший ливень, он помог солдатам потушить костер, и в конце концов вода победила огонь.

Так не погиб Крез, но династия Мермнадов закончилась на нем.

Осуществилось проклятие, какое несли на себе потомки Гигеса. Разве не провозгласила Пифия Дельфийская, когда впервые к ней обратился варвар, что Геракл иды «будут отомщены на четвертом потомке Гигеса», поскольку первый Мермнад убил собственного царя, доверчивого Кандавла?

Много лет спустя Геродот напишет, что та же Пифия, когда ее лидийцы спросили по поводу несчастной судьбы Креза, ответила: «Никто не может избежать своей судьбы, даже бог. Крез заплатил за грех своего предшественника в четвертом колене, который, будучи телохранителем Гераклидов, подчинился хитроумию женщины, убил своего хозяина и захватил его сан, на который не имел никакого права».

Никто не поверил, что Сарды были с боем взяты неким варваром. А когда факт подтвердился, греки, например, выразили свою печаль по этому поводу. Возможно, им было стыдно, что их жрица Пифия своими двусмысленными предсказаниями отчасти виновата в падении царя лидийского. «Заслуги и гений такого человека, как Крез, не будут забыты», — воскликнет впоследствии поэт-лирик Пиндар.

Но для греков ионийских, нашедших способ сосуществования с лидийцами, речь шла о другом. Отныне они были отданы на милость победителя, который, по их мнению, не зная греческого мира, мог их только преследовать.

Война бесславная и изнурительная

В ту пору Кира не интересовали греки, живущие на побережье. Сперва ему надо было организовать жизнь в Сардах, сделать так, чтобы город оставался самим собою, хотя и подчиненным власти персов. Меркантильный характер лидийцев раздражал бывшего царя Аншана, но менять их привычки он не собирался, чтобы не нарушить мир и безопасность — главную цель его. Захватив Лидию, сам того особенно и не желая, Кир должен был срочно выразить свое понимание этого царства. Объявить, какая судьба ждет чужие народы, которые он впервые завоевал. Новый властелин Лидии назначил перса по имени Табал возглавлять сатрапию Сарды, но, чтобы показать свое доверие лидийцам, оставил на своем посту подданного Креза по имени Пактий, администратора налоговой службы, поручив ему же перевезти в Сузы и Экбатану сокровища последнего Мермнада.