Кипение страстей - [4]

Вернувшись на прежнее место и, заглянув в глаза Мирославе, она сказала, — я боюсь, что дело дойдёт до развода, если он узнает о содержании письма. А я не могу допустить этого! — голос Элен сорвался.

— Причина в любви или в деньгах? — спросила Мирослава.

— Ни в том, ни в другом! Мы не можем пополам поделить сына!

— Сын останется с вами. В нашей стране так происходит в 99 случаях из 100. И ваш муж, как я понимаю, не олигарх…

— Вы не знаете Юрия! — воскликнула Максимова, — он не отступится. Ни за что! Он обожает мальчика. Если ему не удастся получить его законно, то он пойдёт на всё!

— Например? — резко спросила Мирослава.

— Например, похитит его, — ответила клиентка печально, — поэтому развода быть не должно.

Элен переплела пальцы рук и положила на них подбородок.

— Мне нужен не совет, а помощь, — сказала она, — я хочу, чтобы вы поехали в Красов и всё выяснили на месте. Я хочу избежать огласки любым путём! Я заплачу вам столько, сколько потребуется.

— Хорошо, — согласилась Мирослава, — но я не могу дать вам стопроцентной гарантии.

— Я понимаю…

— Ну, что ж, я вылечу завтра утром.

Элен молча, положила перед детективом крупную сумму.

— Это задаток, — сказала она.

Мирослава коснулась кнопки вызова секретаря.

Дверь открылась, вошёл Морис.

— Оформи, пожалуйста, деньги и выдай клиентке расписку.

Максимова даже не взглянув на полученный документ, небрежно убрала его в сумку.

— И ещё, — сказала Мирослава, обращаясь к Морису, — сделай копию с этого письма.

Миндаугас взял из рук Мирославы письмо и вышел.

— Скажите, Элен, — Мирослава посмотрела на напряжённое лицо клиентки, — в «Дубравушке» дела идут хорошо?

— Превосходно! — Элен преобразилась, как по волшебству, её глаза заблестели, губы тронула счастливая улыбка, черты лица приобрели мягкость удовлетворённого жизнью человека.

— Вы не можете представить, как много значит для меня салон! — голос Элен звенел от гордости за своё детище.

— Расскажите, — тихо попросила Мирослава.

— Почему-то многие считают, что женщина хочет быть красивой для мужчины, — произнесла Элен.

— Да… Пожалуй, бытует такое мнение, — согласилась Мирослава.

— Ну, так вот, — с воодушевлением произнесла Элен, — я считаю это унизительным. Женщина должна, просто обязана быть самодостаточной. И заботиться о своей внешности в первую очередь для того, чтобы чувствовать себя комфортно, нравиться себе самой! Можно чуть-чуть изменить оттенок волос так, что ни муж, ни любовник и не заметят этой перемены. Лишь сама женщина будет наслаждаться ощущением новизны неуловимой для других глаз.

Мирославе казалось, что Элен буквально светится от переполняющего её внутреннего света. Было видно, что она на самом деле искренне любит своё дело. Но как оказалось, для счастья человеку одной только работы мало…

— Приходите к нам в «Дубравушку», — сказала Максимова детективу, — и вы сами во всём убедитесь.

— Спасибо, — отозвалась Мирослава, — загляну непременно.

В кабинет вернулся Морис с копией и оригиналом письма в руках.

— Копию я оставлю себе, — сказала Мирослава, — а вам мы выдадим расписку.

— Не надо, — отмахнулась Элен.

— Извините, но так положено, — холодно заметил Морис и вручил клиентке расписку.

— Ну, что ж, — обронила Элен, взяла протянутый листок, бросила его в сумочку, куда перед этим небрежно бросила оригинал письма, кивнула на прощанье и вышла.

— Серьёзное дело? — спросил Морис, когда за клиенткой закрылась дверь.

— Пока не знаю, — ответила Мирослава задумчиво, — но честно говоря, оно мне не очень нравится.

— Босс, — улыбнулся Морис, — я не перестаю вам удивляться.

— Даже так? — усмехнулась Мирослава.

И вдруг спросила, — Морис! А какие глаза у твоей матери?

— Что?! — растерялся Морис от неожиданности, ну… Это трудно сказать… так сразу…

— Почему? — Мирослава посмотрела ему в лицо.

— Они, как море, — вздохнул Морис и уточнил, — Балтийское море. Когда мама счастлива, то глаза у неё голубые-голубые, когда смеётся, они сверкают искрами точно море бликами солнца. Когда грустит, они серые или голубовато-серые. А когда сердится, — Морис почему-то улыбнулся, — свинцовые, того и гляди Нептун трезубцем огреет.

Мирослава тоже улыбнулась, глядя на него, — ты романтик.

— Возможно.

— И глаза у тебя точь-в-точь такие, как ты описал глаза своей мамы.

— Да? — он улыбнулся.

— А ты не собираешься к родителям съездить, навестить их?

— Я им звоню, — пожал крутыми плечами Морис, — и добавил, — часто. Я на работе. Они знают.

— Хорошо, — Мирослава уткнулась в какие-то бумаги на столе.

— Вот в отпуск можно съездить. Летом. Вместе. А, Мирослава?

Она подняла голову.

— Родителям будет интересно посмотреть на мою работодательницу, — сказал Миндаугас вполне серьёзно.

Мирослава расхохоталась.

— Морис! А ты представляешь, что будет, если все начнут возить своих работодателей в гости к родителям? — спросила она сквозь смех.

— Очень хорошо представляю, — ответил Морис, не улыбнувшись, — будет весело!

И добавил с неподражаемым акцентом, — если вы мне не верите, госпожа Волгина, то тем более стоит убедиться.

Мирослава хохотала до слёз.

Потом смахнула капельки солёной влаги с ресниц и снова уткнулась в бумаги.