Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь! - [260]

Все дипломатические каноны были соблюдены. Генерал-лейтенант в сопровождении переводчика, одетый в парадный китель, при всех орденах, едва умещавшихся на груди, прибыл на американский крейсер. Обменялись любезностями, поздравили друг друга с победой. По этому поводу Сеттл достал из секретера бутылку виски, отвинтил пробку и сам разлил по стаканам. После этого вице-адмирал приступил к деловому разговору.

— Мой генерал, — сказал Сеттл, — мы оба люди военные. Приказ для нас превыше всего.

— Я с вами согласен, адмирал…

— Командующий Седьмым флотом приказал моей эскадре провести рекогносцировку в порту Дайрен, чтобы определить действия, которые нам надлежит выполнить, — вице-адмирал Сеттл изъяснялся четко и осторожно, он был предельно корректен.

— О каких действиях вы говорите, адмирал? — спросил Козлов.

— Эти действия не затрагивают интересов наших двух стран… Дело касается третьего союзника — маршала Чан Кай-ши. По его просьбе Седьмой флот Соединенных Штатов должен перевезти из Шанхая в Маньчжурию несколько китайских армий, чтобы навести порядок, прекратить междоусобную войну. Порт Дайрен единственный в Южной Маньчжурии пригодный для этого. Надеюсь, вы согласны, мой генерал?

— Нет, не согласен, — спокойно и решительно возразил комендант Дайренского порта. — Это исключено. Надеюсь, вам известно, адмирал, что по договору Дайрен входит в арендованную зону, которая управляется советско-китайской комиссией. Только она может разрешить военным кораблям заходить в порт. Такого согласия комиссии я не имею.

— Ну, а если без согласия? — нервно произнес Сеттл. — Если я сам прикажу кораблям…

— В таком случае, мы люди военные, я должен буду отдать приказ не допускать корабли в порт…

— Хорошо, я запрошу своего командующего, как быть дальше, — как бы смирившись, бросил Сеттл, — останусь пока на рейде…

— Нет, корабли не будут стоять на рейде… Напомню, что существует международная конвенция по мореплаванию, адмирал. Вы обязаны отвести эскадру на двадцать миль от берега, в нейтральную зону. Ждите там ответа командующего.

— Я повторяю, генерал, у меня есть приказ и я обязан его выполнить, хотя бы силой…

— Я тоже выполняю приказ, — в тон ему ответил генерал-лейтенант. — И мои подчиненные на береговых батареях, адмирал, обязаны выполнять мои приказы. Они хорошо справляются с обязанностями.

Через иллюминатор адмиральской каюты был виден недалекий берег, укрепления, стволы тяжелых орудий, направленные в море. Сеттл невольно взглянул туда и тотчас отвел глаза. Козлов перехватил его взгляд — американец, видимо, понял, что силой здесь ничего не взять.

Генерал-лейтенант вернулся на берег. Вскоре американская эскадра ушла в море. Седьмой флот так и не смог перебросить войска Чан Кай-ши в Маньчжурию. Это также предрешило дальнейшие успехи китайской Народно-освободительной армии.

И вот боевые действия, казалось бы, закончились. Боевые действия… Но скорпион, оказавшийся в безвыходном, огненном кольце, убивает себя собственным ядом… В Маньчжурии вдруг, без видимых причин, вспыхнули эпидемии, обнаружились чумные очаги, случаи заболевания тифом, холерой… Среди животных начались эпизоотии ящура, сибирской язвы… Отряды эпидемиологов в необычайной поспешности погрузились на самолеты и, как десантные войска, вылетали в маньчжурские города.

Начальник особого эпидемиологического отряда капитан Ирина Микулина оказалась в Харбине. Здесь, неподалеку от города, обнаружили случаи тяжелых заболеваний, напоминающих пастеурелла пестис. Врачи-терапевты не могли установить окончательного диагноза, и капитан Микулина с врачами своего отряда ехала на станцию Пинфань, где находились подозрительные больные.

От шоссейной дороги свернули в сторону и остановились перед воротами бывшего военного городка. Теперь городок был разрушен. На месте зданий торчали закопченные стены, следы недавнего пожарища. Часть зданий рухнула, как после бомбежки, и груды кирпича лежали навалом рядом с какими-то изуродованными машинами, котлами, начинавшими покрываться ржавчиной. Только в глубине территории, обнесенной бетонным забором и колючей проволокой, уцелело одноэтажное здание барачного типа. Здесь и лежали больные, вызывавшие подозрение. Ирина повязала марлевую маску и вошла в помещение.

Двух мнений быть не могло — больные заражены пастеурелла пестис. Их было несколько человек, и все они находились в тяжелом состоянии. Военный врач, дежуривший здесь, сказал, что двое сегодня умерли — японский солдат и один русский, из белоэмигрантов. Оба они, так же как и остальные, работали в японском научном институте, расположенном на территории разрушенного военного городка.

— Посмотрите, доктор, что мы нашли у японского солдата, — сказал врач и осторожно взял в руки трость с развинчивающейся ручкой. Внутри лежала стеклянная колба с кишащими в ней блохами.

— Свяжитесь с санитарным управлением фронта, — распорядилась Микулина. — Сообщите, что в районе Пинфань установлены случаи пастеурелла пестис.

— Неужели вы думаете… — Врач-терапевт побледнел и не договорил фразы. Он понимал, что такое пастеурелла пестис. Со студенческой скамьи, он помнил, что Юстинианова пандемия чумы унесла за полвека сто миллионов жителей Европы и Среднего Востока. Но это было тысячелетие назад, а сейчас…