Кинжал Медичи - [37]

Полуденное солнце волочилось по небосводу. Я надел куртку, спустился вниз, сел на ступеньки. Вытащил из папки листы Леонардо. К счастью, они не пострадали. Напряженно вгляделся в рисунки. Что это? Подъемное устройство? Какая-то упряжь? А конструкция из вложенных один в другой коробов? Они имеют какое-то отношение к Кинжалу? Может, да, а может, нет. Наверное, нет. А эти Круги из двадцати колец? Как они связаны с Кинжалом?

Поп появился, когда солнце уже стало клониться к закату. Подъехал на мототележке для гольфа по узкой прогалине, которую я даже не заметил.

— Поп, — крикнул я, убирая листы в папку, — что-нибудь слышно о Джинни?

— Нет, — ответил он, слезая с тележки. — Зато пообщался с копами. Их наехала целая тьма. Еще бы, столько трупов. Решили, что бандитская разборка. Хорошо хоть по телевизору не покажут.

— А что вы сказали обо мне?

Он вытащил из отделения в полу тележки коричневый бумажный пакет с продуктами, потом посмотрел на меня с усмешкой.

— Тоже какой-то бандит, коренастый, лет сорока пяти. А теперь иди сюда, возьми спальные мешки.

Мешки были зеленые с красной фланелевой подкладкой.

— Где этот подонок, который меня бил? — спросил Поп. — Там в сарае есть веревка. Пошли, свяжем его как следует. А перед этим я хочу дать ему пару хороших пинков под задницу.

Я рассказал о нашем единоборстве.

— Значит, поговорить не удалось, — пробормотал Поп, поднимаясь по ступенькам к двери.

— Нет.

— Скверно. — Он поставил продукты на пиратский сундук.

Я уронил спальные мешки, зажег фонарь, скинул куртку.

— Ого, Холмс, — сказал Поп. — Эти порезы требуют ухода. Надо тебя подлечить. В старые времена мне приходилось накладывать ребятам швы.

Я вышел к машине за аптечкой, а когда вернулся, в камине бушевало пламя. Должно быть, дрова хорошо подсохли.

Он велел придвинуть фортепианную табуретку к креслу-качалке, сесть на нее, а сам открыл бутылку текилы, достал две рюмки. Налил мне.

— Выпей. Во-первых, болеть будет меньше, а во-вторых, может быть, отвлечешься от мыслей о мисс Ватсон.

— Последнее маловероятно, — сказал я.

— Все равно пей.

Мы опрокинули по рюмке, затем Поп сел на подлокотник кресла-качалки, открыл мою аптечку и принялся за работу.

— Вот это да. Тут есть все — и бетадин, и материал для наложения швов, и лидокаин, и шприцы… Ты что, шпион?

— Нет, каскадер.

— Теперь все ясно. А то я удивлялся, уж больно профессионально ты действовал, парень. Теперь давай начнем. Я буду колоть тебя иглой, сшивать кожу, как прохудившийся матрац. А ты налей еще по рюмочке.

Мы выпили. Поп крякнул, утер лицо платком.

— Ладно, Шерлок, я приступаю, а ты расскажи сказку, какую обещал.

И я рассказал ему все — о родителях, Грире, Теччи, Крелле, Венеции, Арчи, Джинни, Бекетте, «Гибралтаре», Леонардо и Кругах Истины.

Когда добрался до Моны, старик охнул.

— Так это о тебе она рассказывала? Ты Реб?

Он покрыл швы стерильными салфетками, заклеил пластырем. Задумался.

— Насколько я понимаю, имеются три варианта. Первый — мой слуховой аппарат спятил и воспроизвел что-то вроде радиопередачи Орсона Уэллса.[33] Второй — ты наложил мне на уши кучу несусветной лапши. И третий — это все чистая правда, которая порой бывает причудливее любой выдумки. У меня нет причин сомневаться в третьем варианте.

Я достал из папки листы Леонардо.

— Да, черт возьми… — пробормотал Поп, старательно вглядываясь, — третий вариант, несомненно. Надо же, сам Леонардо да Винчи… — Его глаза заискрились. Сейчас он был похож на ребенка, рассматривающего книжку комиксов о приключениях Супермена. Старик поднял глаза. — А Мона имеет представление о твоих приключениях?

— Нет. Расскажу, когда приеду.

— Она все ойкала, Реб, Реб, позавчера ночью, когда мы с ней спускались с Виагарского водопада. Ха-ха. Правда, не в бочке, а в спальном мешке.

Старый хрыч загоготал — видно, текила сделала свое дело, — затем вытащил из пакета сандвичи с жареной индейкой.

— Бери. Птица свежая.

Я начал жевать. Есть хотелось, несмотря на тревогу о Джинни. Мы выпили еще.

— Понимаешь, какое дело, — сказал Поп, откусывая сандвич, — есть люди-бриллианты, а есть стекло. Порой различить очень трудно. Но я специалист. У меня дар. Я могу почувствовать хорошо отшлифованную грань бриллианта даже через кухонную прихватку, увидеть его блеск самой темной ночью. — Он посмотрел на меня. — Вот я выслушал твою историю, увидел эти листы, понаблюдал тебя в действии и полагаю, ты весишь примерно сорок шесть каратов. Это на полкарата больше, чем у бриллианта Хоупа.[34] А теперь поговорим о мисс Ватсон. Я не могу сказать точно, сколько в ней карат, но полагаю, что немало, судя по тому, как она сверкает в твоих глазах. Уверен, в данную минуту Джинни в целости и сохранности, вся искрящаяся. Я бы отдал за это зуб, но у меня все не свои.

Я был так благодарен ему за эти слова насчет Джинни. Она действительно драгоценность, ее нельзя терять.

— Поп, я очень сожалею, что навлек на вас неприятности. Негодяи Теччи разорили коттедж, и вам досталось.

— Ерунда, сынок, — хмыкнул Поп. — Ты мне понравился. Иначе я бы не сидел сейчас здесь. А насчет денег, так мне не нужно ни цента. Ты должен расквитаться с этим сукиным сыном Креллом за то, что он сделал с твоими родителями.