Кинтарский марафон - [40]

— Ясно. Воздуха у вас было на сорок часов…

— Я вижу, вы понимаете. Большая часть команды не могла больше этого выносить. Мы отошли и попытались успокоить Альмуду, подумав, что, возможно, смерчи в конце концов засыплют его полностью, и когда его будет не видно и не слышно, они уйдут, но они все сыпали и сыпали. Наступила ночь, но они все еще продолжали. Пришел рассвет, но они так и не остановились.

— Должно быть, намели целую песчаную дюну.

— Это было просто какое-то чудовище — дюна полностью покрыла окрестные камни. Смерчи прекратили свое занятие только часов через тридцать, но не ушли, а продолжали отгонять нас. Как будто знали, что у Альмуды уже почти не осталось времени. Мы решили, что они улавливают излучение его радио или что-нибудь еще. Все остальные уже сдались и просто смотрели, но я не мог. Я подумал, что если удастся точно определить его местонахождение по маяку, а он отключит у себя энергию, это, возможно, остановит смерчи, и тогда мы доберемся до него. К тому времени он уже почти впал в панику и был готов на все. Он отключил энергию, так что у него было минут двадцать до момента, когда ему пришлось бы включить ее снова, или он стал бы задыхаться. Смерчи действительно потеряли к нему интерес и стали расползаться. Мы бросились туда со всем оборудованием, что могли принести, и начали копать. Очень быстро обнаружилось, что никакие автоматические средства применять нельзя — песок был таким рыхлым, что постоянно осыпался, возможно, перемещая и Альмуду тоже. Поэтому, сделав при помощи оборудования все, что могли, мы были вынуждены прибегнуть к единственному, что у нас оставалось: воспользоваться лопатами.

— Вы не нашли его?

— Мы не успели. Время вышло, и он включил обратно свою проклятую энергию. Он был близко — действительно близко. Еще пара минут — и мы бы его вытащили. Я умолял их не останавливаться, но кто-то закричал, что смерчи несутся обратно, и они все просто свалили и оставили его там. Я продолжал копать один — если можно так сказать. Я никогда не остаюсь один в точном смысле этого слова. Черт, мы были так близко! Я до сих пор уверен, что даже когда эти смерчи снова напали, я еще мог бы добраться до него, а если бы у меня это получилось, челнок мог подхватить его захватом и поднять вверх, где они бы его не достали. Я не хотел останавливаться, хотя смерчи снова начали швырять песок. Я слышал Альмуду так хорошо, как будто мы соприкасались шлемами на полной мощности! Триста начала вопить и кричать, чтобы я уходил, но я не слушал и продолжал копать. И в конце концов она устроила мне несколько болезненных спазмов, от которых я упал как подкошенный, а потом напустила мне в кровь адреналина, так что я перепугался до смерти. Она управляла ситуацией, и я не мог ничего поделать, — бросил лопату и пустился наутек.

Лицо Джимми перекосилось, глаза смотрели безумно, а голос дрожал от нахлынувших эмоций, как будто он заново переживал случившееся. Потом, внезапно, он снова пришел в себя и откинулся на спинку кресла.

— Альмуда перестал говорить с нами примерно через час после этого, и я мог уловить лишь смутные обрывки его мыслей, которые становились все мрачнее. Он, э-э… он сдался. Я пытался спорить с ним, даже кричал на него, но в конце концов он сказал: «Прощайте, друзья, с вами было интересно». Потом он отключил все системы, и примерно через минуту у нас уже не оставалось никаких сомнений относительно того, где он находится. Вся дюна взлетела на воздух. Он замкнул силовую установку саму на себя и вызвал взрыв. Убил себя.

— Я не вижу, что еще вы могли сделать, — заметил Дарквист, пытаясь вложить в эти слова как можно больше сочувствия. — Даже если бы вы добрались до него, захват смог бы поднять только одного из вас. Эти существа вместо вашего товарища набросились бы на вас, и результат был бы тем же самым, только с другой жертвой.

— Гриста пришла к тому же выводу, но ей не понять ни что такое товарищ, ни что такое команда. Альмуда был хорошим парнем, и он был моим другом.

Дарквист немного помолчал.

— Хм-м, да, — сказал он наконец. — Но остальная команда обвинила вас?

— Вот именно, чтобы черти утащили в преисподнюю их жалкие душонки! Ну то есть не меня — Гристу. Они обвинили Гристу. Думали-гадали и решили, что это она убила Альмуду, заставив меня прекратить копать. А то, что вся их трусливая шайка плюнула на все и сбежала куда раньше меня — это ничего. Вот что мне труднее всего было проглотить. Если бы я отступился и сбежал вместе с ними, мы все были бы товарищами и трусами. Но я оказался смелее их, и за это в гибели Альмуды обвинили меня одного. Ну, то есть Гристу и меня.

— Это понятно. Если виновата была Гриста, то они оказывались ни при чем. Стоит сделать из кого-то одного, или, в данном случае, двоих, козла отпущения, как все остальные становятся чистенькими и вместо вины пылают праведным гневом. Вы были единственным человеком в команде?

— Да. Мне никогда не приходилось работать в команде с другим человеком, как ни странно это звучит.

— Не странно. Реакция команды кажется такой человеческой. Ну да ладно. Подобные ситуации случаются в нашем деле сплошь и рядом. Не уверен, что я не предпочел бы ваш последний мир нашему последнему, где мы потеряли нашего телепата. Можно почти посочувствовать вашим смерчам. Единый организм, суть которого — в ваянии фигур из камней, где число творцов в тысячи раз превосходит число осквернителей. Интересно, они накинулись на вашего бедного товарища как на нарушителя какого-нибудь религиозного закона, или творцы просто убили того, кого сочли первым критиком? Как бы то ни было, думаю, этот инцидент ничем вас не порочит. По сути, как я понимаю, вы оказались лучшим членом команды, чем все остальные. Интересно…