Киношное - [18]
Стройбатовец (с отчаянным весельицем и злобой): Чё-чё… Все. Вот чё. Пиздец. Только не «будет», а уже есть. Головой-то сам подумай: если уж не только комсомольцы, а уже и генералы в одиночку по лесу шмыгают, то я тебе точно говорю, пиздец это означает. Войне сколь сегодня? Второй день без малого. А мы с тобой где?
ГГ: Не знаю…
Стройбатовец: «Не зна-а-аю…» А ты, танкист комсомольский, чего там прижух? Ты-то знаешь, что за местность?
Заряжающий (заискивающе лыбится, обозначая покорность): Не, я-то откуда… Но уже далеко от границы.
Стройбатовец: Во, понял? Слушай, что комсомольцы-добровольцы говорят, они знают, они у нас грамотные… А мы с тобой, друг ситный, уже аж за Луцком. Переправлялись, помнишь днем? По той речке, верст десять вверх — Луцк уже будет. А от той заставы, где мы ДОТы строили, до Войницы было два часа, если на подводе. Ты понимаешь, нет? Второй день войне, а мы не «на вражеской территории» «мощные удары» (передразнивает) «малой кровью» наносим! (Срывает со стены землянки агитплакат, комкает, и бросает в костер.) Мы полста верст уже прошли, так? А немца даже еще не нагнали! Немец вперед нас бежит…
ГГ: Дак они же не идут, они едут…
Стройбатовец: Во-во: именно что едут. Так, глядишь, к августу и до Москвы доедут. До самого Кремля: тук-тук, товарищ Сталин, пусти переночевать…
ГГ (непроизвольно морщится: ему непривычно и по инерции еще страшновато — как так можно и про Сталина, да и с наглядной агитацией): И чё, как теперь все будет?
Заряжающий (все так же заискивающе, косясь на Стройбатовца): Если не еврей, то все с тобой нормально будет…
Стройбатовец (делая в сторону Заряжающего угрожающее движение): А ты хлебало свое закрой, пока тебя не спрашивают! Комсомолец-доброволец… (Возвращаясь к спокойному тону разговора с ГГ.) Да мне-то откуда знать, «что будет»… Я тебе что, Ворошилов? «Что будет»… О, закипела. Сымай скорей, а то банка распаяется, самый сок-то и вытечет.
Собеседники замолкают и сперва жадно, а потом все степенней и со вкусом едят тушенку из банок. Каждый смотрит в никуда перед собой, думая о чем-то своем.
ГГ: Ух, вкуснотища-то… Сроду ничё похожего не пробовал.
Стройбатовец: А как ты думал, чай не пехота. Сухпай у них крепкий. А у летчиков, соколов наших сталинских, так вообще говорят — и шоколад тебе, и мармалат, и вино даже выдают… Каждый ужин… Эх, щас бы хлебушка еще, юшку подобрать… Давай еще по одной. Черт его знает, когда еще доведется.
ГГ вытаскивает из мешка еще три банки, вскрывает штыком СВТ и ставит поближе к угольям.
Стройбатовец укладывается на бок и лежит, блаженно щурясь на огонь. По всему видать, что он что-то для себя решил, или, по крайней мере, очень близок к этому.
ГГ не может определиться насчет своих дальнейших действий, он довольно туго соображает, и поэтому пребывает в состоянии постоянной легкой встревоженности, ему хочется узнать, какое решение для себя принял более старший и опытный Стройбатовец.
ГГ: Ты так и не сказал ничё — как теперь все будет-то?
Стройбатовец (мрачно, и мгновенно раздражаясь): «Как-как»… Каком кверху. (После долгой паузы.) Похоже, что все, вот как. Пришел СэСээРу Пиздец на гнутых ножках. Это вам не мужиков раскулачивать. Это германец на танках. Против него — кишка тонка.
ГГ (очень <волнуясь>): Думаешь, не побьем немцев?
Заряжающий (нервно хмыкает, неуверенно вступая в разговор): «Побьем…» Побивальщик.
Стройбатовец (насмешливо-раздраженно): А телок-то наш, комсомолец-доброволец, смотри-ка чё, не без мозгов… Понимает, где обушок, а где моечка… (К ГГ.) А ты как, видишь, что их кто-нибудь «бьет»? Вон, сколько мы с тобой сегодня войск видели? И чё, торопится кто-нибудь с германцем воевать? Не-е-ет, нету дураков! Все в тыл прут с квадратными глазами. Ну, не считая тех танкистов. Причем заметь, как прут — без команды, гуртом, как овцы. Офицерье где? Поразбежалось офицерье! Пушки побросали, танки побросали! Все побросали! Даже генерал тот давешний — он что, один по лесу немца бить торопился? Нет, он жопу свою выручал! А где его штаб, где его часть? Они же без команды остались — ты об этом подумал? Что они, будут ждать сидеть, когда генерал ихний пятки смазал? Тоже разбегутся!
«Не побьем»! Чтоб побить, надо не по лесам блукать, как мы с тобой. Эх, да чё говорить… Все. Это — все, как ты не поймешь. Кончилась совецка власть.
ГГ (мучительно подбирая слова): А ты сам не из этих… ну, бывших. Ну, я не в том смысле, что..?
Стройбатовец (задумчиво): Да ладно тебе сбоку заходить. Нет, не кулацкий сын, природный пролетарий. К советской власти у меня претензиев нет. Только это, сам же видишь — вон оно как все повернулось. Видать, не судьба ей. Сила, она и солому ломит, не то что совецку власть. Была власть совецка, а теперь, по всему, будет германска.
ГГ: Ну а нам-то что делать?
Стройбатовец (с насмешкой): Вот ты пристал, как банный лист! «Чё, чё»! Отдыхать согласно распорядка, вот «чё делать». Вон, с комсомольца пример бери — вишь, сопит в обе дырки, и глупых вопросов с него не слышно, один только бздёх, прости Господи… Спи давай. (Накрывается шинелью.) А завтра поглядим, чё и куда…
Бесчеловечный роман широкоизвестного сетевого автора рассказывает о торжестве западной демократии на Урале.Рыба сгнила с головы. Засевшие в Кремле агенты влияния других стран сделали свое черное дело под прикрытием гуманистических либеральных лозунгов. Коррумпированные политики продали Россию, разрешив ввод натовских войск для контроля за ядерными объектами и «обветшалыми» пусковыми установками.Так пришел знаменитый Полный Песец. Холод, тьма. Голодные одичавшие жители некогда развитого промышленного города истребляют друг друга за пригоршню патронов или пластиковую бутылку крупы.
Третий год демократии иракского образца на российской земле. Государства РФ больше нет, слово «Россия» запрещено цензурой, есть NCA — Северная Центральная Азия, политкорректное название оккупированной территории. В некогда секретном оборонном городке хозяйничают американцы и их слуги самых разных национальностей. Стратегические атомные объекты взорваны, а развалины заминированы. Местных жителей расстреливают, как одичавших собак, сотрудники частных охранных фирм. Хаос глобальной социальной катастрофы закончился, наступила эра Нового Порядка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прислал один мудак письмо. Пишет: вот, мол, ты психованный параноик и этими "Мародерами" народ смущашь. Паникерство разводишь, и тупые ведутся на твои больные загоны. Умиляет - сучонок, видимо, оказался зело чувствительным человеком, тоже чует всю эту движуху, перепугался до поноса, и на мне же оттоптаться вздумал. Еще такой пытается быть типа вежливым, взять эдакий покровительственный тон - вместо того, мол, чтоб употреблять несомненный ваш талант на созидание, позитив нести, вы, дурачок, кликушествуете тут.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.