Кинетик - [12]

– Вы уверенны в этом?

– Конечно. Да… А почему вы спрашиваете?

– А подтвердить сможете? Какие-нибудь снимки со школьных лет, общие знакомые?

– Нет, ничего этого нет. Оно и не нужно. Каждый раз, когда мы встречались семьями, мужья обсуждали юношеские годы, разные случаи из общего прошлого. У меня даже сомнений не возникало в истинности их рассказов.

– Но все же?

– Нет, подтвердить не могу.

– Ясно. Ирина Авраамовна, скажите, а доводилось ли Вам замечать какие-то странности в последннее время перед гибелью Вашего мужа?

– Например? О чем это Вы, Лев Геннадьевич?

– Ну, возможно, бывало, Вы заснули в полночь, а встали в шесть утра абсолютно выспавшейся?

– Конечно. А с кем не бывает?

– Хорошо. А случалось ли такое, что вы кратковременно теряли чувство ориентации во времени или пространстве?

Ирина заерзала на диване, глаза забегали в поисках прислуги.

– Ольга. Бокал бренди мне, пожалуйста.

К чему он клонит? Неужели Льву уже что-то стало понятно? Пока я вижу только зацепки, но не более того.

– По-началу я думала, что схожу с ума. – бледной рукой она вцепляется в бокал и глотает свой напиток. – Позже, стала принимать литиум, но только на ночь. Подруга посоветовала и отдала часть своих запасов.

– Спасибо за ответы, Ирина Авраамовна. Но с литиумом будьте осторожнее. Тем более, он Вам совсем ни к чему.

– А что со мной? Вы знаете? – эта женщина хватает руку Сомова так, словно он единственное ее спасение.

– Знаю. Вы не больны. Больше я Вам ничего сказать не могу. Это для Вашего же блага.

Сомов встает с дивана, поцеловав руку хозяйке дома, и подходит ко мне. Я замечаю несколько деталей, очень важных, как мне кажется, поэтому уходить сейчас мне совсем не хочется.

– Лев Геннадьевич, дайте еще пять минут, мне нужно в уборную?

– Да, конечно, София.

Я иду по коридору, куда указала мне Ирина. Постмодернистские кандилябры, электронные фотографии в рамке, которые сменяются раз в несколько секунд, и кремневое ружье века восемнадцатого украшает стену возле спальни хозяйки. Оно то мне и нужно. Я делаю пару фото этого орудия, фото с электронных фотографий, а также захожу в туалет. Под раковиной стоит лоток для маленьких домашних собачек. То, что нужно. Пора возвращаться.

– София, все хорошо?

– Да, Лев Геннадьевич. – поворачиваюсь к женщине в длинном платье. – Ирина Авраамовна, Вы знакомы с Амозовым Константином Петровичем?

– Нет, а кто это?

– Это следователь по Вашему делу. До того, как я стала Вас защищать, он должен был Вас опрашивать.

– Возможно, я просто забыла как его зовут.

– Чушь.

– Что?

Эта женщина возмутилась, а Сомов неодобрительно смотрит на меня. Но сейчас мне важна только правда, а с моими плохими манерами разберемся позже.

– У Вас есть собака? Немецкий шпиц, я полагаю?

– Да. Откуда Вы узнали?

– На Вашем платье шерсть, она не доходит и до колена, значит, это маленькая порода. А еще в уборной я увидела лоток.

– Понятно. И как это относится к Амозову, как Вы там сказали его зовут?

– Сегодня мы были у него в гостях в полиции. И у него на штанинах я заметила такую же шерсть.

Женщина рассмеялась, и я бы оскорбилась, если бы не была так уверена в своей правоте.

– Это ничего не значит. Сейчас у многих есть шпицы.

– Да. А еще я увидела вот эту фотографию. – ох, как меня сейчас распирает от собственной смышленности. Сую ей под нос свой смартфон. – На ней вы с Вашим супругом и Амозовым Константином Петровичем. Как Вы это объясните?

Вот тут уже и Сомов заинтересовался. Он пристально смотрит на хозяйку дома, а она, кажется, собирается плакать.

– Мы – любовники. Но я не убивала Антона. – Сомов подает платочек рыдающей женщине. А я уже не так рада своему превосходству, ведь мой друг Амозов замешан в этом грязном деле.

– Ирина Авраамовна, а Константин Петрович мог убить Вашего супруга?

– Нет, что вы!

– Почему Вы так уверены?

– Мы полюбили друг друга уже после смерти Антона. На этой фотографии мы лишь знакомые. Я могу вам это доказать.

– Ну попробуйте – Сомов почти незаметно усмехается, но я то знаю, что внутри он смеется во весь голос.

Женщина в платье спешно выходит из зала, а через пару минут возвращается с небольшой белой книжицей.

– Вот. Это мой дневник. Я веду его уже год. Там написано все, как я люблю своего мужа, как он сильно меня любит. Я, конечно, пару раз заглядывалась на чужих мужей, но кто из нас не грешен?

Я не грешна, будучи в браке я никогда не позволяла себе даже думать о других мужчинах, тем более женатых. Даже о звездах кино, хотя мои подруги не стеснялись заявлять мужьям, что влюблены в того или иного голливудского актера.

– Сомнительное доказательство, но если Вы позволите, мы его заберем у Вас ненадолго.

– Да, конечно. Я надеюсь это поможет найти убийцу моего мужа.

– Хорошо. Скажите, а ружье восемнадцатого века у Вас возле спальни –это подарок Амозова?

– Да. Он подарил мне его месяца четыре назад, говорит, что оно еще стреляет. – Ирина смеется сквозь едва просохшие слезы. – Надеется, что если на меня нападут, то я смогу защититься. Как будто я умею стрелять.– на ее лице появляется нежность, а взгляд устремляется куда-то вдаль. Откуда эта эмоция? Она про ружье говорит!!!!