Киндер-сюрприз для зэка - [10]

Нина Александровна вошла в класс с грозным видом боярыни, вздумавшей учинить расправу над своими смердами.

— Ваш крик слышно даже на третьем этаже…

Птица вздохнула.

Урок начался.

После обеда, во второй половине дня, когда все разошлись по своим корпусам, был объявлен внеочередной «субботник» по уборке территории, из-за звонка о возможном приезде какой-то комиссии, то ли из отдела народного образования, то ли из райсовета, то ли ещё откуда-то.

Викторию разместили в одном блоке с Птицей, в соседней комнате, на месте Лизы Кулаковой, которая сейчас лежала в изоляторе. Ходили слухи, что Лизку вообще будут переводить в специнтернат из-за того, что у неё нашли какую-то болезнь сердца. С точки зрения девчонок, Лизке крупно повезло, потому что, по словам всеведущей Полуян, кормили в спецуре намного лучше, чем здесь.

Ставившая их группе «трудовые задачи», Маргарита Антоновна отправила часть девочек на уборку мусора перед центральным входом и подметание дорожек, а остальных оставила для наведения порядка внутри помещения. Птице вместе с новенькой выпало мыть панели в их коридоре.

Эта работа считалась не из самых лучших. Птице было не очень-то по душе возиться в тазике с холодной мыльной водой, поэтому она обратилась к Марго с просьбой перевести её на вытирание пыли, мотивируя это признаками надвигающейся ангины. На что воспитательница заявила, что пыль они должны будут вытереть и так, после «субботника», и чтобы Воробцова не выдумывала лишнего, не то — её заставят драить панели вплоть до самого уголка отдыха. Птице пришлось, скрепя сердце, взять в руки тряпку и теперь, сидя на отведённом ей участке рядом с новенькой, она вяло протирала стену, создавая видимость работы.

— Тебя как зовут? — не выдержала, наконец, новоприбывшая, после того как первые десять минут прошли в полном молчании.

— Лина, — нехотя ответила Птица. Разговаривать с этой Чумой не входило в её планы. Сейчас начнёт распускать сопли и жаловаться, как ей одиноко и плохо.

— А меня…

— Я знаю — Вика.

— Вообще-то, мама называла меня Витой.

Птица замолчала. Упоминание о маме всколыхнуло в её душе чувства, которые нельзя было открывать никому. Воспоминания окружили Лину, сжимая ей сердце. Если бы Птица была нормальным ребёнком, она бы заплакала, но годы жизни в детдоме и интернате выжгли её изнутри, и она давно забыла, как это делается взаправду. Плач теперь она могла только имитировать.

— Моя мама умерла, — сообщила Чума и, вздохнув, добавила, — давно уже. А твоя?

— Мою маму убили, — глухо ответила Птица.

— Правда? — широко раскрыла глаза Чума. — Кто?

— Не знаю. Какая-то пьяная сволочь, — Птица с силой сжала тряпку, выжимая из неё последние капли воды. — Когда-нибудь я узнаю, кто.

Чума перестала мыть свой участок панели, с состраданием глядя на Птицу. Она подошла к ней поближе и хотела положить руку на плечо, но Птица резко отстранилась, блеснув глазами.

— А папа есть? — тихо спросила новенькая.

Птица мотнула головой так, что золотистые пряди рассыпались по лицу, и принялась яростно тереть стену.

— А у меня есть, — сообщила Чума и опять вздохнула. — Только он в тюрьме. Когда выйдет оттуда, он меня заберёт. И покажет всем этим…

Чума погрозила кулаком в неопределённом направлении. А Птица только пожала плечами, продолжая молча орудовать тряпкой. Вообще-то у половины здешних отцы находились в таинственном месте, называемом «зоной». В представлении Птицы это было что-то вроде их интерната, только для взрослых. И многие из воспитанников бравировали этим, хвастаясь за какое преступление находится там тот или иной родитель. Большинство немного привирали для значимости, остальные врали с той же целью по-крупному. Скорее всего и эта Вита «грузила», чтобы придать себе весу, и никакого отца у неё не было вообще. Вернее был, но где-то там, в необозримых далях, где обитался и папанен Птицы.

Чего греха таить, Птица сама временами мечтала, как хорошо, если бы её отец оказался не заурядным «женилой», а каким-нибудь моряком, ушедшим в дальнее плавание, который вернётся назад, узнает, что мама умерла, и будет искать Птицу, пока не найдёт. Или, чего уж там, пусть даже и бандит, который всё это время сидел в тюрьме. Только он обязательно будет хорошим, как те разбойники, что помогали бедным в сказках, и будет любить свою дочь Лину больше всего на свете.

Об этих мечтах Птица не заикалась никому, хотя девчонки напропалую рассказывали друг дружке что-либо подобное. И даже себе приходилось лицемерить, так как она понимала, что мечты эти глупые и неисполнимые. А Лина была очень практичной девочкой.

Птица тёрла и тёрла тряпкой ненавистные ей стены, стараясь не вслушиваться в то, что бубнила за её плечом новенькая. А умолкать та, похоже, и не собиралась, рассказывая то о предыдущем детдоме, откуда её перевели сюда, как и Птицу, то о подругах, которых разбросали по другим интернатам, то об отце, то… Птица несколько раз предлагала ей заткнуться, Чума умолкала на несколько минут, а затем всё начиналось сызнова. Лина уже жалела, что вообще вступила с ней в разговор. Это как погладить бездомную собаку на улице — потом не отвяжется.