Кимка & компания - [5]

– Может, пойдём отсюда, – говорю я Асте, – пока не поздно.

– Поздно, – говорит Астя. – Они нас уже увидели.

А директор увидел нас и с порога кричит:

– Эй вы, там! Добро пожаловать! Надеюсь, вы взяли сменку, а то у нас чисто.

Мы сменку не брали, а потому в класс босиком зашли. Нам учителя говорят:

– Класс у вас будет особенный, на два человека, с вами будут учиться Кимка и Астя.

А директор добавляет:

– Только у наших учителей и без вас работы много. Так что вы как-нибудь сами, – и назад вместе с учителями пятится. – А мы потом проверим, как вы тут всё усвоили.

Мы вдвоём с Астей остались, и я говорю:

– Надо, Астя, с этим что-то делать, чтобы раз и навсегда.

Астя предлагает:

– Давай тогда уйдём отсюда и не вернёмся.

А я говорю:

– Нет уж. Так просто мы не уйдём. Тащи учебники за одиннадцатый класс, а я за все остальные притащу.

Приходят к вечеру какого-то дня учителя с директором и говорят:

– Будем вас сейчас проверять на предмет знаний. На многое мы не надеемся, а так, чуть-чуть.

– А мы, – говорю я, – уже ни на что не надеемся. Мы сюда не надеяться, а учиться пришли. Так что принимайте у нас выпускные экзамены, и мы пойдём уже.

А учителя говорят:

– Ой, ну это же надо комиссию, цветы, а потом выпускной, и чтобы всех нас на него пригласили.

– Приглашаем, – говорим мы с Астей, и учителя тут же побежали комиссии звонить.

Собралась такая комиссия, что школа с трудом её в себя вместила – так все хотели на выпускной. Мы экзамены сдали, нам выдали аттестаты, и все спрашивают:

– Ну что, куда пойдём?

– В детское кафе, – говорю я. – Там, за углом. Пирожные у них вкусные.

– А… – говорит директор.

– И никаких «а», – говорит Астя. – Не нойте.

После кафе Астя прижимает аттестат к груди и говорит:

– Надо, Кимка, довести дело до конца. Пойдём в какой-нибудь институт и доучимся.

– Пойдём, – говорю, – раз тебе так хочется. Только вот зима на дворе, а в институт надо вступительные экзамены сдавать. А они летом, и это как-то сбивает с толку.

– Летом так летом, – говорит Астя. – Подождём, не развалимся.

И тут мы оказались летом у какого-то института (это волшебник четвёртое желание выполнить решил). Заходим внутрь, и я спрашиваю:

– У вас чему-то учат?

– Учат, – говорят. – Поступайте в наш институт, чтобы ворочать денежными массами.

– Это какой у вас институт? – спрашиваю. – Я в фальшивомонетчики не пойду, так и знайте.

– У нас, – говорят, – институт финансов. Сдавайте документы и не задерживайте очередь: типа, время – деньги.

Мы смотрим назад, а там уже тысяча одинаковых людей в одинаковых костюмах, и все документы протягивают.

– Уходим, Астя, отсюда, – говорю я. – Они тут все ненастоящие.

Мы сразу в другой институт пошли, растениеводства.

Там нам сразу вручили по саженцу клубники и рассказывают:

– У нас тут всё просто. Поливайте цветы, подрезайте растения в оранжерее – и сами всему научитесь. А высшую математику с иностранными языками мы уж вам как-нибудь между делом изложим. Как вам такая задачка?

– Это вы хорошо придумали, – говорю я. – Сразу видно, знаете своё дело. И воспитательный момент присутствует.

А Астя говорит:

– Зачисляйте нас, мы уже всё обдумали.

Нам говорят:

– Нет уж, сначала экзамен. Вот вам саженцы деревьев. Посадите десять штук в шахматном порядке и возвращайтесь.

Мы дождались осени (экзамен-то с подковыркой был: надо было знать, что деревья только осенью и весной высаживают), посадили деревья, пришли в институт и стали учиться. А потом так научились, что даже с Астей растение новое вывели – вневременник. Очень любопытное – днём растёт, а ночью уменьшается. Листья один день крупные, один день мелкие, а в субботу и воскресенье у растения выходной. И дипломную по вневременнику мы защитили, и все нам хлопали.

Уж не знаю, сколько мы там проучились, но когда вышли, то увидели, что какой-то старичок по дороге катит огромную глыбу, ни на что не похожую, но кругловатую. Он нас увидел и кричит:

– Молодые люди! Помогите эту штуковину откатить на десять-пятнадцать километров.

– Это в неизвестном направлении? – интересуюсь я.

– Это ко мне домой, – говорит старичок. – Он у меня перемещается. Где-нибудь да отыщем.

– Давайте, – говорит Астя. – Давно мы живым людям не помогали, всё больше зелёным насаждениям. Кати, Кимка.

– И ты, Астя, тоже кати, – вежливо говорю я.

И вот мы катим, а люди на нас оглядываются, а мы им руками машем, потому что приветливые.

– Что это за штука-то? – говорю я старичку. – Будет ли из неё какой-то толк, или так, для красоты?

– Надеюсь, – говорит старичок, – что это философский камень, только проверить надо.

– Как проверить? – спрашиваю. – Расковырять?

– Нет, – говорит старичок. – Влезть наверх и подумать. Если будет думаться, значит, философский.

Мы как раз в лесу были, и Астя, цепляясь за ветки деревьев, сразу наверх полезла. Села наверху и молчит.

– Ну как? – кричу я ей. – Думаешь чего-нибудь?

– Думаю, – говорит Астя, – о том, какой ты, Кимка, всё-таки когнитивный.

– О, – говорит старичок. – Надо же, философский. Я теперь труд какой-нибудь напишу. Про лень.

Прикатили мы философский камень к дому старичка, а дом в каком-то разобранном состоянии – крыльцо отдельно, крыша отдельно и стена одна тоже отдельно. И забор такой, как Асте нравится.