Килроун - [32]

— Чарли, — спросил Ханлон, — а может, мы двинемся туда сегодня ночью? Возможно, кому-нибудь из них нужна моя помощь.

Солдат все еще ждал. Меллетт повернулся к нему и приказал:

— Кейт, пришли ко мне сержанта Дюнивана, сами пока отдохните. Мы выступаем ночью.

Когда Дюниван появился из темноты, Меллетт обратился к нему:

— Сержант, пусть люди отдохнут. Никаких костров. Сейчас восемь. Мы разобьем здесь лагерь, а в два часа ночи выступим. — Он немного помолчал. — Я надеюсь, ты говорил с Кейтом?

— Да, сэр. Я видел индейца, сэр.

— Ты тоже считаешь, что он носил шинель Джордана?

— Уверен, сэр.

— Тогда можно предположить, что эскадрон полковника Уэбба попал в беду. Значит, там, наверху, нас поджидают индейцы. Я бы попросил, сержант, передать это всем.

— А как далеко до Норт-Форк? — спросил Ханлон.

— Если идти самым кратчайшим путем, то миль двадцать, — ответил Меллетт. — На восемь миль дальше, чем тот путь, которым мы предполагали идти.

— О черт, жалко. Пока мы здесь сидим, люди там, наверно, умирают.

Меллетт кивнул:

— Знаю, но, пойдя через перевал, я рискую всеми своими людьми. Если они еще живы, то сопротивляются, и, могу поклясться, им нужен каждый мой солдат. Разница во времени три или четыре часа, а то и меньше, если нам повезет. Я не могу рисковать своими людьми из-за столь малого выигрыша во времени. Но я забочусь не только о том, чтобы сохранить моих солдат. Нам нужны данные разведки.

— Думаешь, на перевале нас ждет засада?

— Ты знаешь это не хуже меня, Карт. Будь я на месте Таинственного Пса, то устроил бы засаду именно там.

— А как насчет другого пути?

— Мы и там можем наткнуться на них, и скорее всего так и будет. Но здесь меньше шансов для неожиданностей и лучшие условия для ведения боя.

Оба помолчали, вдыхая прохладный воздух, напоенный запахом полыни и сосны, смешанным с дымком. То тут, то там в разрывах облаков мерцали звезды.

— Чарли, ты считаешь, они разделались с ними? — спросил Ханлон.

Немного подумав, Меллетт ответил:

— Боюсь, что так, Карт. Джордан — правая рука Уэбба, да и Уитмена тоже. В любом случае он находился где-то рядом с ними. Кроме того, — добавил он, — шинель Джордана и нож Листера взяты у одного индейца. Вероятно, там грабили всех и вся… мне так кажется.

В два часа после полуночи эскадрон снялся с лагеря. В половине пятого он сделал привал у Поул-Крик и напоил лошадей. Ему предстояло преодолеть еще три мили лесистой местности, с востока окаймленной отвесными скалами. Перед ним лежал самый трудный участок пути.

— По-моему, наш маневр уже разгадали, — заметил Меллетт, обращаясь к Ханлону. — Наверное, бэнноки подождали какое-то время, но поскольку мы не объявились, то они выслали дозорных. Полагаю, мы скоро на них наткнемся, но тратить время не будем и пойдем дальше своим маршрутом.

Уже занималась заря, когда эскадрон вышел из леса. Скалы на востоке закрывали солнце, но его первые лучи окрасили их пики в золотисто-розовый цвет. Эскадрон довольно быстро продвигался вниз по каньону. Дорога была ровная, и каждый солдат держал наготове винтовку.

Кейт проехал вперед, чтобы осмотреть местность. Вдруг он развернулся и поскакал обратно.

— Капитан, там впереди на дороге мертвая кавалерийская лошадь.

Поднявшееся солнце ярко осветило западный склон горы. Небо налилось голубизной, по нему поплыли белые облака. Колонна медленно приближалась. Солдаты окружили мертвое животное и сразу узнали лошадь капитана Уитмена.

На седле виднелись пятна запекшейся крови. Ханлон заметил:

— Меллетт, тот, кто ехал на этой лошади, мертв. Потеряв столько крови, человек не может остаться живым.

Кейт снова отправился вперед. Он сидел в седле прямо, держа винтовку наготове, внимательно оглядывая все вокруг, стараясь не пропустить ничего. И вот опять он внезапно остановился.

— Капитан, сэр, я…

На земле в неловких позах, в которых их настигла смерть, лежали солдаты из эскадрона «И»… Вот тесно прижавшиеся друг к другу застыли те, кто делал последние отчаянные усилия, стремясь противостоять врагу. Они не сдались — их кровью были забрызганы камни, из-за которых велся огонь.

Противник выбрал очень удачное место для нападения. Здесь ничто не таило опасности, и солдаты ехали, забыв об осторожности. Они миновали лес и уже выезжали на открытое пространство, где, казалось, негде спрятаться, и, конечно, начали расслабляться.

— Дюниван, выставь часовых и организуй похороны убитых, — приказал Меллетт.

— Сэр? — обратился Кейт.

— В чем дело?

— Разрешите провести небольшую разведку в округе.

— В чем дело, Кейт? — повторил Меллетт. — Ты хорошо знаешь индейцев. Видимо, что-то беспокоит тебя. Что?

— То же, что и вас, сэр. Они даже не искалечили тела мертвых. Они не взяли пленных. Они даже не стащили всю одежду.

— И что?

— Сэр, по-видимому, они ужасно торопились убраться отсюда.

— Разрешаю… Но будь осторожен.

Кейт развернул лошадь и поскакал прочь, а Меллетт смотрел ему вслед.

— Отличный парень, Чарли, — проговорил Ханлон. — Побольше бы нам таких.

— Да, хороший солдат, — согласился Меллетт. — Бог простит за все остальное. Я наблюдал за ним — больше всего он боится причинить боль кому-то или чему-то, он противник всякой боли. Он от природы простой и чистый человек, как настоящий охотник, для него существует только черное и белое, «за» и «против» и никакой середины. Война — это его работа, он выполняет ее отлично. Таких людей найти трудно, и хорошо, если они на твоей стороне.