Киллер - [31]

Здесь, наверху, легко было забыть о событиях последних нескольких дней. У него тогда не было выбора, он вынужден был полностью сосредоточиться на том, что делает, и не допускать никаких посторонних мыслей, ибо, если бы он допустил такую постороннюю мысль, она стала бы последней мыслью в его жизни. Он дал своему телу отдохнуть столько, сколько мог, а теперь ему нужно было прояснить голову. У него не было друзей, с которыми можно было поговорить, никого, с кем можно было поделиться своими проблемами, и это было очень хорошо.

Один в горах он чувствовал себя так, словно был один во всем мире. Только он и безжалостная правдивость природы. Он был так далек от цивилизации, как только мог надеяться, однако мир с этой высоты казался гораздо более цивилизованным.

Он подтягивался на руках и отталкивался ногами, выдергивая кошки своих ботинок изо льда, чтобы врубить их немного выше. Напряжение подъема обессиливало его тело, но опасность успокаивала мысли. Он был уверен в своих способностях, но должен был сохранять полнейшую сосредоточенность. Он не пользовался ни крюками, ни карабинами, ни веревками, поэтому, если он не будет сосредоточен, он сорвется, а если он сорвется, он погибнет. Все очень просто.

Единственными звуками были шум ветра, удары металла по льду и его тяжелое дыхание. Главным было ощущение полнейшей свободы. Он был спокоен и умиротворен.

Поднявшись еще на три метра, Виктор остановился передохнуть. Отклонившись назад, он освободил одну руку от ледоруба, сунул ее в карман, достал леденец, обрадовавшись, что он зеленый, и сунул его в рот. Леденцы не давали рту пересыхать, так что он не чувствовал жажды, а кроме того, они были вкусными. Виктор пососал леденец и наклонил голову, чтобы полюбоваться видом. Видны были только горы и деревья под снежными шапками.

Он мог бы висеть здесь часами, но почувствовал, что на лицо капает вода. Он посмотрел вверх, щурясь против света. Капли воды блестели на солнце. Лед таял, что было неудивительно при безоблачном небе. Он стал подниматься дальше, не спеша, будучи уверенным, что доберется до вершины раньше, чем может возникнуть какая-то опасность.

Вдруг лед наверху затрещал. Виктор остановился и глянул наверх. В шести метрах над ним отламывался ледяной карниз. Виктор вжался в замерзший водопад, и глыбы льда и снега пронеслись над ним. Виктор отказался от своих прежних оценок и ускорил подъем. Его мышцы, жаждущие большего количества кислорода, переполнились молочной кислотой, а легкие болели от вдыхания морозного воздуха. Он поднимался быстро, поочередно вбивая в лед ледоруб и кошки, подтягиваясь и отталкиваясь, пока не достиг вершины, где улегся на снег распростертым орлом, раскинув руки и ноги.

В шале он вернулся через несколько часов. Там он приготовил себе ланч, начав с брускетты с грибами по собственному рецепту, за которой последовал сэндвич с двумя большими сосисками. Это было именно то, что ему требовалось. Потом был белковый коктейль и горсть пилюль с пищевыми добавками.

После ванны Виктор сел голым на кровать и достал из закрепленной под кроватью кобуры пистолет. Он вынул обойму, извлек из нее патроны, снова вставил их в том же порядке и убрал пистолет на место.

Было позднее утро, через жалюзи на восточной стене пробивались лучи солнца. Виктор подошел к окну в западной стене и резко потянул шнурок, подняв жалюзи. Перед ним простиралась вдаль долина, в ее середине виднелся городок Сент-Морис с покрытыми снегом двускатными крышами домов. На склонах гор росли сосны. Вдали виднелась цепь снежных гор.

Было время, когда Виктор почти верил, что может отделить свою жизнь от того, чем на нее зарабатывал. Это время давно миновало. Сегодня он осознавал, что его жизнь висит на волоске, что он не живет по-настоящему. Нормальные люди не прячутся в удаленном горном селении за усиленными дверьми и трехдюймовыми пуленепробиваемыми стеклами окон. Он с трудом вспоминал, когда его жизнь была иной.

Он жил один ради собственной безопасности. Здесь его никто не знал, как и он не знал никого, и эта жизнь вдали от городов и от людей казалась ему легче. Одинокая жизнь никогда не была для него трудной, но полное одиночество было тем, с чем ему поневоле пришлось научиться жить. Это свое умение он постоянно совершенствовал, как и всякое другое умение, необходимое ему для выживания. Самым важным элементом была постоянная занятость. Когда он не работал, он ежедневно часами занимался тем, что поддерживал себя в высшей физической форме, а еще больше времени уделял совершенствованию своих профессиональных навыков. Заказов могло не быть по нескольку недель, но это было его неизменной профессией. В остальное время он поднимался в горы, катался на лыжах, читал, играл на рояле и совершал частые поездки для изучения мира.

Но были вещи, которые невозможно было заменить этими развлечениями. Представления о взаимоотношениях с женщинами у Виктора были такими: вызвать девушку, которая нравилась бы ему настолько, чтобы захотелось ее видеть больше одного раза, и которая была бы настолько хорошей актрисой, чтобы не показывать, что его прикосновения ей неприятны.