Киллер - [23]

– Они пришли в отель по его душу, никак иначе, – сказал Альварес. – Ладно, прокрутите, пока не придут двое других.

Альварес уже, наверное, в десятый раз ослабил свой галстук. Кеннард пялился на экран, а техник молча занимался прокруткой. В помещении было душно. Окон в нем не было, а кондиционеру уже давно пора было на свалку. Снаружи было очень холодно, но Альварес, Кеннард и техник уже несколько часов сидели в тесной комнате, набитой электронной аппаратурой. Воздух был практически отравой.

– Отсюда, – попросил Альварес.

Из лифта вышел человек, который, видимо, и убил Озолса, и сел в кресло. К ярости Альвареса и Кеннарда он все время держал лицо скрытым от камеры. Он не отворачивался явно, но слега наклонял или поворачивал голову так, чтобы камера не могла зафиксировать его черты. Это не могло быть случайностью.

До прибытия в отель он не мог знать, где находится камера, но мог проверить это несколькими днями раньше, а записи хранились в отеле всего сорок восемь часов, после чего на их место записывались новые. Причины этого Альварес понять не мог. В отеле их могло бы и вовсе не быть. Именно это Альварес и сказал менеджеру.

В следующий раз киллер появился на экране всего на несколько секунд, затем ушел и больше на записи не появлялся. Одно тело было найдено на кухне, из чего Альварес мог резонно заключить, что киллер ушел именно через кухню, а не через задний вход, где имелась камера. После этого еще два человека были убиты в жилом доме против отеля и один на улице.

Пока воспроизводилась остальная часть записи, Альварес стоял неподвижно, надеясь, что появится еще что-нибудь полезное. Глаза болели, он смертельно устал и не сомневался, что Кеннард чувствовал себя так же. Он предположил, что техник привык смотреть на экран целые дни, и трудностей это у него не вызывало. Возможно, эта дрянь на экране его возбуждала. Урод.

Еще через тридцать минут Альварес вытянул кресло и сел.

– Больше мы отсюда ничего не выудим.

– Согласен, – кивнул Кеннард. – Как вы думаете, готовят в этом городе китайские блюда? Не знаю, как вы, парни, а я бы сейчас с удовольствием съел порцию хрустящей жареной утки. От этой французской еды я болен.

Свой голос подал техник:

– В паре кварталов отсюда есть хорошее место с чертовски хорошенькими официантками. Я покажу вам.

– Отлично, – сказал Кеннард, похлопав себя по животу. – Я проголодался.

Альварес не думал о еде. Он проворчал себе под нос:

– Один парень убивает Озолса, а двумя часами позже он возвращается в отель, где семь человек пытаются найти и убить его, а вместо этого он убивает их всех.

– Именно, – сказал Кеннард, глядя на дверь.

– Портье описала нам высокого или даже очень высокого человека кавказской внешности с каштановыми или черными волосами. Но они могут быть крашеными. Цвет глаз она не помнит. Может быть, он был в очках. Возраст где-то между двадцатью пятью и сорока. С бородой, но сегодня она уже может быть сбрита, а могла и вообще быть приклеенной. А то, с чем мы остались, прекрасно подойдет любому европейцу.

– Похоже на то, – согласился Кеннард. – Все это чушь. Мы ничего не нашли.

И он взял свой пиджак.

Альваресу было нечего возразить. Он провел ладонью по волосам, как бы раздумывая, что делать дальше. Он был выжат, но спать не хотел. Слишком много еще нужно было сделать. Зазвонил его сотовый телефон, и он быстро ответил. Закончив разговор, он улыбнулся Кеннарду:

– Ты что-то сказал?

Мюнхен, Германия

Вторник

01:12 СЕТ

Когда Виктор с четырнадцатью другими пассажирами сошел с поезда, шел дождь. Ночной вокзал был почти пуст, и обилие свободного пространства вокруг давало ему основание тревожиться. Он постарался выйти как можно быстрее, но не показывая виду, что спешит. Такси перед вокзалом не было, и он пошел пешком. После многочасового сидения в поезде он был рад размять ноги.

Он нашел кафе фаст-фуда, которое было еще открыто, и сел поесть у окна. Еда была хуже некуда, но Виктору нужно было набраться калорий, а более быстрого способа подкрепиться не было. Хоть молочный коктейль был не слишком плох. Ванильный.

Он поймал такси и назвал водителю улицу, где жил Святослав, сделав вид, что не говорит по-немецки, чтобы избежать ненужных разговоров в пути. Искомый четырехэтажный дом располагался на востоке Мюнхена. Район был зажиточным – свободные застройки девяностых годов с дорогими квартирами с видом на реку.

Главный вход был наглухо заперт, а камера наблюдения и освещение делали попытку вскрыть его слишком рискованной, поэтому Виктор провел ночь, знакомясь с круглосуточными барами Мюнхена, позволяя себе не больше одной порции выпивки в час. Время он проводил, разглядывая представительниц противоположного пола, как всякий одинокий мужчина. В каждом баре он просиживал не больше двух часов, чтобы его не слишком легко было запомнить. В шесть часов он позавтракал в небольшом кафе и снова отправился к дому Святослава, неся в руке взятый навынос черный кофе, от которого на свежем воздухе шел пар.

Виктор встал на противоположной стороне улицы, укрывшись от мороси под навесом автобусной остановки. Этот навес объяснял также его присутствие здесь в случае, если бы Виктора кто-нибудь заметил. Согласно записи в отеле, Святослав жил в квартире 318, хотя существовала возможность, что на самом деле он не был Михаилом Святославом. Но Виктор был уверен, что здесь что-то не так. Паспорт Святослава был слишком потрепан, а значит, он не мог быть временным прикрытием. Он мог быть либо подлинным паспортом, либо единственным прикрытием. Множество штемпелей свидетельствовали о поездках в страны, не входящие в Европейский союз, в основном – в бывшие республики СССР, в частности в Эстонию, Украину, Латвию и Литву. Он либо часто ездил в поисках работы, либо был заядлым туристом с небогатым воображением в отношении выбора стран. В любом случае адрес, указанный в документах, стоило проверить.