Киллер - [105]

– Думаете, все это понадобится? – спросила Ребекка.

Виктор покачал головой.

– Лучше я возьму то, что может не понадобиться, чем окажусь без чего-то нужного.

Когда все было как следует уложено, он взял комплект одежды, пошел в ванную и прикрыл за собой дверь. Дверь осталась закрытой не полностью, и через щель Ребекка могла видеть в зеркале, как он переодевается. Она мельком увидела его обнаженные руки, худые, но с твердыми выпуклыми мышцами. Она продолжала наблюдать, надеясь украдкой разглядеть остальные части его тела, и вздрогнула от увиденного.

Его торс был испещрен шрамами. В середине грудной клетки выделялся круглый синяк размером с кулак, были два шрама, похожие на следы пулевых ранений, и шрамы, которые она сочла следами ножевых ранений. Были и другие, разглядеть которые она не успела.

Пораженная и напуганная, она отвернулась.

– Ну что, красиво?

Ребекка подняла взгляд и увидела, что Виктор смотрит на нее в зеркало. Ее лицо вспыхнуло, и она отвела глаза. Прежде чем она набралась смелости ответить, Виктор захлопнул дверь. Она слышала, как щелкнул засов.

Через несколько минут он вышел, взял с прикроватного столика складной нож и сунул его в карман. Нож он купил в городе. Пытаться добыть пистолет не стоило, это привлекло бы слишком много внимания, объяснил он.

– Я думаю, что растворимый кофе вы не любите не меньше, чем я, поэтому я приготовила нам чай, – сказала Ребекка.

Виктор взял у нее кружку и сделал глоток. Видимо, ему понравилось, потому что следом он сделал второй, более долгий глоток.

– Я думаю, мне нужно пойти с вами, – сказала Ребекка.

Виктор не смотрел на нее.

– Я работаю один, – сказал он.

– Вряд ли это имеет значение, я…

– Кроме того, – прервал ее Виктор, – остаться здесь вам безопаснее.

Ребекка вздохнула. Спорить с ним было бесполезно. Он был как ребенок. Упрямый и ограниченный, слишком привыкший делать все по-своему, чтобы допустить, что кто-то другой может помочь ему.

– Запомните, – сказал он. – До утра не выходите из комнаты. Если к восходу солнца я не вернусь, значит, со мной что-то случилось, и я уже никогда не вернусь. Сразу же покиньте остров и исчезните. Уезжайте морем, а не на самолете…

– Я знаю, знаю. Мы уже обсуждали это.

– Но я буду повторять все это, пока не удостоверюсь, что вы все поняли.

– Было бы очень хорошо, если бы вы хоть немного доверились мне.

Какое-то мгновение он смотрел на нее.

– Я именно это и делаю.

Ребекка пыталась пробиться сквозь стену, которой он окружил себя, даже если для этого потребуется вывести его из терпения. Она хотела отколоть еще хоть маленький кусочек от этой стены, но вместо этого неожиданно для себя самой спросила:

– А почему вы занимаетесь этим?

Он безучастно посмотрел на нее.

– Что?

– Я спрашиваю, почему вы занимаетесь тем, чем занимаетесь?

Ребекка изучала его лицо, а он мучился над ее вопросом. Она ожидала какого-то резкого ответа, пренебрежительной усмешки, даже прямого отказа отвечать. Но нет, Виктор выглядел смущенным, даже огорченным, и Ребекка пожалела о своем вопросе.

– Ладно, – сказал она, пытаясь смягчить ситуацию. – Можете не отвечать.

– Это единственное дело, которое я когда-либо умел делать хорошо.

Ребекка видела, что это не оправдание и даже не признание, а исповедь, Виктор отвернулся и взял рюкзак с кровати. Она следила за ним, впервые начиная видеть в нем не убийцу, а человека.

– Как же вы умудряетесь спать по ночам?

– Сначала я закрываю глаза, – ответил он с каменным лицом. – Дальше все происходит естественным образом.

Ее щеки вспыхнули.

– Я думала, вы не умеете шутить.

– Я учусь.

На его лице она заметила самоуверенную полуулыбку. Он был доволен собой, но в его словах она видела стремление уйти от ответа.

– Назовите мне ваше имя.

– Что?

– Я знаю вас почти неделю, но до сих пор не знаю, как вас называть.

Ребекка и раньше хотела спросить его об имени, но ей не хватало смелости. А теперь она увидела, что смелости и не нужно. Она увидела его слабое место – боязнь того, что, заставив его говорить о себе, она подойдет к нему слишком близко.

Она смотрела, как он роется в своем рюкзаке, словно проверяя что-то.

– Вам нет надобности как-либо называть меня.

– Просто назовите имя.

Он прекратил делать вид, что копается в рюкзаке, и посмотрел на нее.

– Если хотите, зовите меня Джеком.

– Но ведь это не настоящее ваше имя.

– Я живу под любым именем, которое записано в моем паспорте.

Ребекка нахмурилась.

– Так я буду звать вас Джеком?

Виктор повесил рюкзак на плечо.

– По крайней мере, до тех пор, пока я не сменю паспорт.

Ребекка смотрела на него, стоя по другую сторону кровати.

– Но если вы пользуетесь столькими разными именами, что мешает вам назвать мне свое настоящее имя?

– Я чувствую себя увереннее, если представляю себя человеком, которым значусь в паспорте, – объяснил Виктор.

– Вы говорите это так, словно стараетесь убедить больше себя, чем меня.

– Имя само по себе ничего не значит, – заговорил Виктор громче, рассерженный, но пытающийся это скрыть. – Моего настоящего имени не знает никто. И так дело и останется.

– А как же вас называют члены вашей семьи?

Виктор ничего не ответил. Ребекка поняла, что он и никогда не ответит.