Киллер - это навсегда - [67]

В государственный комитет СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли Мальчин прибыл сразу после встречи с Ольгой Лёд. Практически без очереди был допущен в святая святых, кабинет председателя Госкомпечати.

Новый начальник, старого вчера сняли и отправили на пенсию, начал с разноса.

— Как так вышло, что там, — показал он в сторону окна, — книга этой Лёд вышла быстрее чем у нас. Там, — в этот раз он показал на потолок, — выразили озабоченность и непонимание. Мой предшественник слишком лояльно относился ко всей этой писательской братии, и вот результат — книги молодых, талантливых у нас не печатаются, а там, — снова показал на окно, — злорадствуют. Вы понимаете какой вышел политический резонанс, все буржуазные радиостанции поют оду восхищения, а наш советский читатель даже не знает кто она такая, что это за книга. Как вы объясните такой прокол в вашей работе, — показал пальцем уже на Мальчина.

— Борис Иванович, моей вины здесь нет. Я неоднократно просил вашего предшественника ускорить выпуск книги Ольги Лёд, но он был против. По его словам она была коммерческой, а в первую очередь нужно выпускать идеологически правильную литературу. "Записки парторга", "Рассказы старого большевика" и "Комсомольское дело" стояли в прерогативе, — начал оправдываться главред.

— Всё это так, но бывают исключения, нельзя работать шаблонно. Вы знаете общий тираж тех книг? Всего пять тысяч! Пять, а не полмиллиона! Разойдутся по библиотекам, в продажу такое пускать бесполезно, торговая сеть вернет обратно через пару месяцев, им залежалый товар не нужен, полок не хватит. Госкомпечать сейчас должна выйти на рекордные четыреста миллионов оборота в год, это наше обязательство перед партией, а тут такая нездоровая ситуация. И наконец самое главное — Почему её называют русской писательницей, а не советской? Это что за демарш?

— Но Борис Иванович, что в этом такого. У нас есть великий украинский писатель Шевченко, казахский Ауэзов, таджикский Ниязи, пусть будет и одна русская. Почему у нас советскими числятся только русские и евреи, это же неправильно, — пытался сказать Мальчин, но был сразу перебит всочившим Стукачиным.

— Вы в своем уме! Нет, все-таки правильно сняли Махайлова, распустил он вас. Что у вас ещё? — снова уселся в кресло председатель.

Николай Александрович был душевнее и скромнее, а у этого с первого дня стоит импортный телевизор, одно только кожаное кресло чего стоит, сразу видно размах и непомерные амбиции, — думал Мальчин.

— Представители западных издательств прибыли на заключение контракта, пока на полтора миллиона долларов, но скорее всего их будет больше. В Америке полумиллионный тираж практически распродан, уже есть предложение на переиздание, а это снова валюта.

— Так это же хорошо, мы столько не зарабатывали прежде, давайте срочно оформляйте, — перебил его Стукачин.

— Ольга Лёд отказывается, говорит без нас подпишет, напрямую, — выдохнул Мальчин.

— Что? Да за такое из партии вылетишь как пробка! Ты у меня будешь со всеми своими подхалимами брать интервью у белых медведей или верблюдов! — вскочив заорал Стукачин.

— Я уговорил её, но она выдвинула встречное условие, — еле слышно проговорил главред "Книги".

Удивительно, но он был услышан, председатель снова сел в кресло, а побледневший Мальчин продолжил.

— Она согласна подписать через нас контракт, но хочет за это Ленинскую или Государственную премию, и ещё орден в придачу.

— С премией проблем не будет, "Знак почета" дадим, это не сложно, — выдохнул Стукачин.

— Ей нужен "Трудовик", на другой не согласна, — уточнил главред.

— Хорошо, что не "Ленина", с этим были бы проблемы. "Красное знамя" получит, есть у нас лимит на награды, так что иди договаривайся, завтра придешь на доклад лично, лучше сразу с контрактами. Свободен, — закончил председатель Госкомпечати.

Мальчин вышел из кабинета, секретарша участливо покивала головой. На улице положил под язык валидол, после сел в машину, а через полчаса, уже будучи у себя в кабинете, позвонил Ольге. Та перенесла подписание контракта на завтра, чему он был несказанно рад, сегодня как выжатый лимон, нужно прийти в себя и немного расслабиться, Дусенька в этом поможет. Облегченно вздохнув положил трубку, выпил залпом полстакана водки, позвал секретаршу. Дуся к сожалению помочь не смогла, как только не старалась, его член висел спущенным флагом, подняться даже не пытался. Посадив большую мозоль на языке, секретарша с распухшими губами вышла. Мальчин посмотрел на закрывшуюся за Дусей дверь, налил себе полный стакан и крякнув выпил, затем повторил, потом ещё раз. Водка осечек не дает, — это последнее что он подумал, проваливаясь в спасительный сон.

Глава 16

Перешла в мир Ланы, так решила называть будущее, незаметно, раз и всё, я на месте. Вы спросите как поняла? Всё просто — воздух здесь совсем другой и чем то неуловимо давит на сознание, скорее всего это от Wi-Fi, 5G и прочих излучений.

Выбралась из кустов, во дворе никого, время позднее, а мне нужно как-то добраться к Кречетовым. Денег и документов нет, мобильника тоже, в прошлом это будет большой компромат, поэтому решила с собой не брать, всё оставила дома у Ланы. Вышла из двора, тормознула первую попавшуюся машину, попросила подбросить домой, потому как сумочку с деньгами и телефоном потеряла или может украли, сейчас трудно сказать. Водила, молодой парень, сразу поплыл, всю дорогу пытался познакомится, даже обещал сводить в ресторан, но судя по авто это будет пельменная или блинная, в лучшем случае Макдональдс. Попрощалась с водилой, обещала позвонить как только, так сразу, еле отвязалась, такой навязчивой и приставучий, что хотелось дать по морде, но сдержалась, мир тесен, зачем плодить врагов на пустом месте.