Киллер для президента - [10]

Я продолжал рассеянно слушать докладчиков, выступающих один за другим, не особенно вникая в смысл докладов. Меня глодала одна-единственная мысль: случайно или нет погиб Николай? Волей-неволей я оказался по ту сторону баррикады, с одной стороны я был обязан доложить обо всем случившемся, с другой — сделать этого не мог, не загубив только начавшийся контакт, а с третьей стороны, если это они виновники смерти, что мне делать? Да уж, положеньице — не позавидуешь. Надо принять решение, принять одну из сторон. Кем же я стану в результате — предателем или Прометеем? Будем надеяться, поступлю я по совести… и по разуму тоже.

С нетерпением я ожидал окончания совещания, и вот директор встал.

— Уважаемые коллеги, разрешите поблагодарить вас за активное участие в сегодняшнем совещании, оно было как никогда плодотворным и результативным. Еще раз выражаю соболезнование родственникам, коллегам покинувшего нас Николая Арсеньевича, вечная ему память.

В институте объявляется трёхдневный траур. Панихида состоится в холле института послезавтра, время проведения сообщим отдельно. Прошу всех, незамедлительно приступить к своим обязанностям, всем спасибо, до встречи завтра в это же время!

Мы, члены комиссии, собрались на первом ряду кресел, напротив стола ведущего. Председателем комиссии была назначена Софья Спиридоновна, сотрудник нашей лаборатории. Несмотря на странное сочетание имени и отчества, фамилия у нее была рядовая — Смирнова. Женщина она была, как говорится, что надо — худая, стройная, размер груди вполне соответствовал остальным пропорциям.

В общем, ни для кого не было секретом, что многие мужчины нашего института немало отдали бы за возможность пофлиртовать с такой яркой привлекательной блондинкой. В противовес распространенному мнению об умственных способностях блондинок, к ней это никак не относилось, она была просто умницей!

Но строгой и неприступной, возрастом около тридцати, замужем не была ни разу и, похоже, менять свой статус не собиралась. Вела очень уединенный образ жизни, после окончания рабочего времени просто исчезала, а точнее — выпадала из общения с коллегами до девяти утра следующего дня.

В выходные никто и никогда ее нигде не видел. Где бывает и чем занимается оставалось неизвестным. В общении Софья Спиридоновна предпочитала сухой официальный стиль, на любые попытки со стороны мужчин установления внеслужебных отношений отвечала холодно улыбкой, которая могла отрезвить кого угодно; любой донжуан перед ней выглядел, словно школьник, не сдавший экзамен и теперь пытающийся загладить вину перед учителем.

К ее поведению все давно привыкли, тем более, что в работе ей, пожалуй, равных не было. Например, перед вами стоит задача, от решения которой зависит очень многое, и решение данной задачи подразумевает только четкое и неукоснительное исполнение задания.

Вы не ошибетесь, если выберете в качестве исполнителя Смирнову. Поэтому ничего удивительного не было в том, что именно ее выбрал господин директор для проведения столь щекотливого разбирательства, ведь на карте стояло доброе имя нашего учреждения. Пресса наверняка уже готовит разгромные статьи к вечернему выпуску новостей, с заголовками типа: «Загадочная смерть в институте жизни» или «Кто убил свет науки?» и тому подобное. Очень неприятно, когда в дело вмешивается эта жаждущая сенсаций журналистская шантрапа!

Как в воду глядел. В дверях показались несколько фоторепортеров и журналистов. Ну, думаю, началось! Не дают поговорить с красивой и талантливой женщиной. Обещаю, мы обязательно продолжим.

И тут она совершенно железным и холодным, как с окраины солнечной системы, голосом сказала:

— В чем дело, господа?

И так на них посмотрела, как могла посмотреть только одна-единственная в мире женщина, и это была Софья Спиридоновна! Я с большим удовольствием увидел на их лицах выражение недоумения и полной растерянности. Вот и славненько! Внутри я ликовал: никогда не любил прессу. Особенно ее ищеек — корреспондентов. Тем временем Софья Спиридоновна продолжила тем же тоном, не терпящим возражений:

— Прошу извинить, но никаких интервью не будет. Более того, данной мне дирекцией института властью я запрещаю вам делать какие-либо снимки и что-либо записывать. При нарушении моих требований вас немедленно выдворит военизированная охрана из института, без права появляться здесь вновь!

Я обомлел. Как она это произнесла! Без единой паузы, без единого вздоха. Чисто механический голос. Мне показалось, что обычный человек вряд ли сможет повторить такую тираду. Судя по лицам корреспондентов, они были шокированы и не нашлись, что ответить, просто молча ретировались. Вдогонку Софья Спиридоновна кратко добавила:

— Вся интересующая вас информация будет представлена в фойе института к двадцати ноль-ноль. Там же вас будет ждать наш сотрудник, который ответит на ваши вопросы. До свидания!

Мне нередко доводилось сталкиваться с этой ярчайшей женщиной по работе, пару раз она даже соблаговолила выпить со мной кофе, что следовало расценивать не иначе как ниспосланную судьбой милость.

Многие мужчины нашей лаборатории тогда мне завидовали! Это было пару лет назад, но дальше кофе и дружеского общения дело не пошло. Шибко я не переживал, влюблен в нее не был, на другое и не рассчитывал. Так что мы с ней были просто коллегами, поддерживающими хорошие отношения.