Киллер для Айболита - [79]

Я криво усмехнулся этой шутке, стряхнул пепел и, подойдя к иллюминатору, попытался разглядеть огоньки приближающегося порта сквозь брызги морской воды, быстрыми каплями сбегавшими по стеклу. Так ничего и не увидев кроме серой хмари штормящего моря, я разочарованно вздохнул и раздраженно вмял сигарету в пепельницу. Пребывание в тесной каюте начинало действовать мне на нервы. Впрочем, теперь уже недолго осталось, подумал я, растягиваясь на диванчике и закидывая ноги на подлокотник. Сейчас вернется Стриж и с довольным видом сообщит, что наши дела, назло всем врагам, идут очень даже неплохо; а там, глядишь, не пройдет и пары дней, как я буду гулять по улицам родного города, весело вспоминая приключившуюся со мной историю. Ведь рассказать кому — не поверят, хмыкнул я, скосив взгляд на медленно открывающуюся дверь. Из-за нее показался Стриж. Теперь он стал еще бледней, чем в тот момент, когда отправлялся в радиорубку, но приласкать любимое ведро почему-то не торопился. Вместо этого он остановился напротив меня и принялся бесшумно шевелить губами.

— Что случилось? — испугался я, вскакивая с дивана, — У тебя что, рана опять закровила?

Стриж покачал головой и побрел к бару шаткой походкой давно и много пьющего человека.

— Не понял, — продолжал я теребить его. — Мерзавец капитан обманул нас и завез-таки на Курилы?

Стриж махнул рукой, давая понять, что это не так, и сковырнул пробку с бутылки.

— Ты можешь говорить как нормальный человек? — рассердился я, — Что стряслось?

— Забыл. — прошептал он, тоскливо глядя на меня, — Номер телефона забыл, мать его, как отрезало!

— Так, — пробормотал я, уже без всякой жалости взирая на него и прикидывая, какую кару заслужил негодяй, втравивший меня в гнуснейшую авантюру с непредсказуемым теперь исходом, — Так. — повторил я, беря его за ворот и поднимая вверх, — Я ведь из тебя душу сейчас вытрясу, сукин ты сын. — негромко пообещал я, — Вспоминай сейчас же!

— Да вспомню я, вспомню, — прохрипел он. — Чего ты так волнуешься, не понимаю? Ну поговорим, на худой конец, с теми парнями, что нас в порту встретят, объясним, что к чему. Не сразу же они убивать нас будут? Ты как думаешь, Саня? — Он пытливо заглянул мне в глаза, надеясь, видимо, прочитать в них ответ на мучивший его вопрос. — Нет, ну нельзя же быть таким пессимистом, братишка! Перетрем все, глядишь, и договоримся…

— Ты хоть помнишь, как твоего дружка звали? — угрюмо поинтересовался я, изымая у Стрижа пистолет и выщелкивая обойму. Итак, на двоих у нас было два ствола и одиннадцать патронов к ним. А еще у нас была веселенькая перспективка отметить встречу с Родиной хорошей перестрелкой.

— Конечно, конечно, за кого ты меня принимаешь?! — негодованию Стрижа не было предела. — Мироном его кличут.

— Ну-ну, — сквозь зубы процедил я, отходя в сторону. Виноватая физиономия напарника почему-то вызывала у меня жуткое раздражение.

— Сань, да не дергайся ты по мелочам, — принялся он утешать меня. — Прорвемся, подумаешь, кто-то на вилы нас поднимать собирается! Эка невидаль! В первый раз, что ли?

— Не в первый, — хмуро ответил я, — Но мне от этого не легче.

Через пару часов судно пришвартовалось к берегу. Мы со Стрижом плющили носы о стекло иллюминатора, таращась на такой желанный, а главное, наконец ставший близким берег, но сходить на него не торопились. Стриж, который, несмотря на все свои уверения, так и не вспомнил номер телефона, посмурнел, перестал ошиваться возле бара и держал пистолет под рукой. Я тоже не видел особых поводов для радости, ожидая неминуемой развязки. Доволен, казалось, был одни лишь капитан. Заглянув к нам, он ехидно поинтересовался:

— Чего это вы, парни, на берег-то не сходите? Засиделись поди в каюте?

— Не твое дело, — огрызнулся Стриж, — ты моли бога, красноносый, чтоб нам еще куда-нибудь не захотелось отправиться на твоем корыте. Тогда уж точно узнаешь, почем фунт лиха, — оскалился он в злой усмешке.

Капитан подумал и счел за благо ретироваться. Но мозолить нам глаза не перестал, потому что вышел на причал и принялся прогуливаться взад-вперед, ежась от холода и явно поджидая кого-то. При этом с его лица не сходила мерзкая улыбочка, выводившая нас из себя. Чувствовалось, что расправа над нами должна стать одним из ярчайших событий в его серой жизни.

— Пойти портрет ему подправить напоследок, что ли, — задумчиво сказал Стриж, косясь на меня, — Или через окошко пальнуть, чтоб перестал улыбаться?

— Не надо, — в тон ему ответил я, — патроны еще пригодятся. Вон смотри, это ведь к нам гости пожаловали!

Рядом с капитаном притормозили два черных тонированных японских автомобиля, джип и легковушка, откровенно бандитского вида.

— Сань, — подтолкнул меня Стриж, — джип у них точно такой, какой мы в Хокадате бросили! Даже покрашен одинаково, в два цвета!

— И что? — холодно поинтересовался я, — Ты предлагаешь на этом основании отобрать у них машину?

— Да нет, — смутился он. — Это я так, к слову.

Из машин тем временем появились трое мордатых с толстыми шеями и, переговорив с капитаном, принялись неторопливо подниматься по сходням. Их маленькие, заплывшие жиром глазки и короткие, словно поросячья щетина, стрижки, показались мне смутно знакомыми. Приглядевшись, я понял, в чем дело, и усмехнулся. Теперь я точно знал, кем стали три поросенка из детской сказки, когда выросли. Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф подались в рыбную мафию и в данный момент собирались учинить разборку с двумя измученными мореплавателями. Ввалившись в каюту, они сразу заполонили ее своими тушами, недовольно втягивая пятачками прокуренный воздух.