Киллер для Айболита - [32]

— Надеюсь, что нет, — пробормотал я, отыскивая взглядом сигаретную пачку. — Вот было бы здорово, Стриж, если б ты оказался сном! Просто дурным сном!

— Почему это сразу дурным? — обиделся он.

— На хороший ты, уж извини, никак не тянешь. Да и актерские данные у тебя ни к черту. Твой предел — роли второго плана в третьесортных ночных кошмарах, — вынес я свой вердикт. — Туда и отправляйся. — посоветовал я вполголоса, щелкая зажигалкой.

— Что?! — возмутился Стриж, подходя к зеркалу и внимательно изучая свое отражение, — Второго плана… В третьесортных кошмарах… — забормотал он, поглаживая начинающий желтеть фонарь под глазом, — Много ты в этом понимаешь! Подумаешь, специалист по снам нашелся! Ты мне зубы не заговаривай! Отвечай, куда дел мою сумку?

— Сумку? — Я вытаращил глаза, всем своим видом выражая негодование по поводу столь нелепого вопроса. — Куда Я дел ТВОЮ сумку, ты так, кажется, сказал?

— Да, черт возьми, — раздраженно рявкнул Стриж, обдав меня густой волной перегара. — Если мне не изменяет память, именно ты вчера нес ее!

— Было дело, — признал я этот печальный факт своей биографии.

— И куда же она делась? — осведомился он, подходя ближе.

— А в джипе не смотрел? — заботливо спросил я, делая шаг назад. Проклятый Стриж, словно Змей Горыныч, задался, видимо, целью испепелить меня своим перегаром.

— Смотрел, — буркнул он, не сводя с меня глаз, — Нет там. А ты точно ее в джип положил?

— Конечно, дружище. — нагло соврал я, честно глядя ему в глаза. Ну не рассказывать же было, в самом деле, что на полпути к джипу мне подвернулся автокар, перевозящий чей-то багаж? Сумка Стрижа так хорошо смотрелась среди этой горы чемоданов и тюков, что я не смог удержаться от искушения. Поэтому, сильно сомневаясь, что правда может понравиться Стрижу, я предпочел солгать.

— Странно. — пробормотал Стриж. — Куда ж она делась?

— Да брось расстраиваться, — утешил его я, — Купим тебе новые тряпки. Заодно и меня приодеть не помешает, верно?

Стриж шумно засопел и выдавил из себя:

— Поглядим. Ты давай одевайся, толчешься тут на одном месте, как… Давай, давай, пацаны внизу уже собрались.

Торопливо натянув на себя непросохшую толком, одежду, я, вздрагивая от озноба и непрерывных понуканий Стрижа, обозленного потерей доверенной мне сумки, спустился вниз. Об утреннем чае я даже заикаться не стал, заранее зная, что услышу в ответ на свою скромную просьбу. «Вообще. — подумал я, входя в гостиную, расположенную на первом этаже, — у Стрижа стало дурной привычкой являться ко мне по утрам, ломая весь ритуал пробуждения, выработанный годами. С этим надо что-то делать», — решил я, оглядывая собравшихся. Кроме Эдика Кащея, с благодушным видом покуривающего возле огромного, во всю стену камина, за столом в центре комнаты сидели еще двое. Одного из них я видел вчера на вокзале среди встречающих; второго, постарше, наблюдал впервые. Крепко сбитый, с густым ежиком седых волос, блестящих на круглом черепе, словно иней; он что-то говорил собравшимся, когда я вошел. Увидев меня, седой замолчал и выжидательно уставился на Стрижа.

— Вот, привел. — сообщил Стриж, тоже устраиваясь за столом и косясь на запотевшую бутылку водки. — Не маячь перед глазами, Айболит, — приказал он, со вздохом придвигая бутылку к себе. — Палыч, поддержишь компанию?

Седой отрицательно покачал головой и сказал мне:

— Ты и впрямь присаживайся лучше, браток, в ногах правды нет. Выпьешь с нами?

— Нет, спасибо, — ответил я, окидывая взглядом богато сервированный стол. — Мне бы чайку покрепче, а больше ничего не надо.

— Он не пьет с ворами, — тут же наябедничал Стриж, опрокидывая рюмку водки и наливая другую. — Принципиальный. Уф, — выдохнул он. — Раньше, по-моему, «Абсолют» лучше был, а, Палыч?

— И правильно делает, что не пьет, — оборвал его седой. — Стрелку не с руки пьянствовать. Да и не затем его сюда привезли, верно, Саша?

То, что седой обратился ко мне по имени, не упоминая опостылевшую кличку, заставило меня взглянуть на него с симпатией.

— Точно, — улыбнулся я. — Так как насчет чаю?

— Сейчас принесут.

Седой коротко приказал что-то — и неслышно появившаяся в комнате пожилая японка кивнула, вскоре на столе появился умело заваренный чай. Нацедив себе полную чашку из заварного чайника и ощутив его терпкую горечь и аромат, я с удовольствием закурил и повернулся к седому, ожидая новых расспросов. И не ошибся.

— Слушай, а почему именно тебя прислал Кинай для казни? Что-то раньше мне не приходилось слышать о тебе.

— Стриж порекомендовал, — кивнул я в сторону земляка.

— Значит, в случае провала операции весь спрос будет с него? — как бы ненароком задал вопрос седой, катая по столу зернышко риса.

— Нет, ну вы что, совсем охренели?! — возмутился Стриж. — Да я тоже ведь попал сюда не по своей воле! Калач сказал, чтоб я помог Кинаю кое в чем, а потом Кинай сел мне на шею и отправил на Хоккайдо вместе с этим вот. — Он ткнул в мою сторону, — Так что извини, Палыч, но я тут ни за что не отвечаю. Мое дело было доставить вам стрелка — я доставил. Теперь весь спрос с него, — ухмыльнулся Стриж, успокаиваясь.

— Странно. — Седой или, как Стриж называл его, Палыч, умел улыбаться одними глазами. Подмигнув мне, он продолжил: — А Кинай сообщил, что ты вроде как в напарниках у пацана числишься. Или врет Кинай? — Последние слова седой произнес с неприкрытой угрозой.