Киевской Руси не было, или Что скрывают историки - [66]

Словообразование «монголо-татарское иго» употребил первым в 1817 году немецкий историк Герман Крузе[40], книга которого в середине XIX века была переведена на русский и издана в Петербурге. В 1860-х годах глава русской духовной миссии в Китае архимандрит Палладий приобрел рукопись «Сокровенного сказания монголов», сделав ее достоянием научной общественности. Никого не смутило, что «Сказание» написано по-китайски. Это даже очень удобно, ибо любые несоответствия позволяет объяснить ошибочным транскрибированием с монгольского на китайский. Мол, Юань — это китайская транскрипция династии Чингизидов. А Шуцу — это хан Хубилай. При таком «творческом» подходе, как нетрудно догадаться, любую китайскую легенду можно объявить хоть историей великих монголов, хоть хроникой крестовых походов.

Начало же легенде о Киевской Руси было положено изданным в 1674 г. «Синопсисом»[41] — первой известной нам учебной книгой по русской истории. Книжица эта не раз переиздавалась (1676,1680,1718 и 1810 гг.) и пользовалась большой популярностью до середины XIX столетия. Автором ее считается Иннокентий Гизель (1600–1683 гг.) Родившись в Пруссии, в молодости он приехал в Киев, принял православие и постригся в монахи. Митрополит Петр Могила направил молодого немца за границу, откуда тот вернулся образованным человеком. Ученость свою он применил в напряженной идеологической и политической борьбе с иезуитами. Известен он как литератор-теолог, историограф и философ.

Гизеля следует считать не только деятелем церковным, но и политическим, ибо церковная православная верхушка в Польско-Литовском государстве являлась составной частью политической элиты. Будучи протеже митрополита Петра Могилы, он поддерживал активные связи с Москвой по политическим и финансовым вопросам. В 1654 г. побывал в русской столице в составе малороссийского посольства казацкой старшины и духовенства. Видимо, труды его были оценены, поскольку в 1656 г. он получает сан архимандрита и настоятеля Киево-Печерской лавры, сохраняя его до кончины в 1683 г.

Разумеется, Иннокентий Гизель был ярым сторонником присоединения Малороссии к Великой России, иначе трудно объяснить, за что цари Алексей Михайлович, Федор Алексеевич и правительница Софья Алексеевна весьма благоволили к нему, не раз одаривая ценными подарками. Так вот, именно «Синопсис» начинает активно популяризировать легенду о Киевской Руси, татарском нашествии и борьбе с Польшей. Основные стереотипы древней русской истории (основание Киева тремя братьями, призвание варягов, легенда о крещении Руси Владимиром и т. д.) уложены в «Синопсисе» стройным рядочком и точно датированы. Несколько странным сегодняшнему читателю покажется разве что рассказ Гизеля «О свободе или вольности Славенской»:

«Славяне в храбрости и мужестве своем день от дне крепко подвизающеся, воеваша еще и противу древних Греческих и Римских Кесаров, и всегда славную восприемлюще победу во всяческой свободе живяху; пособствоваху же и великому Царю Александру Македонскому и отцу его Филиппу подбивати под власть Света сего державу. Темже, славных ради дел и трудов воинских; даде Александр Царь Славяном привилей или грамату на пергамени златом написаную в Александрии, вольности и землю им утверждающи, пред Рожеством Христовым году 310; и Август Кесарь (в егоже Царство Царь славы Христос Господь родися) не дерзаше с свободными и сильными Славянами брани свести».

Когда обласканный при дворе архимандрит берется сочинять историю, очень трудно считать этот труд образцом непредвзятого научного исследования. Скорее это будет пропагандистским трактатом. А ложь — эффективнейший прием пропаганды, если ложь удается внедрить в массовое сознание.

Именно «Синопсису», увидевшему свет в 1674 г. принадлежит честь стать первым русским МАССОВЫМ печатным изданием. Вплоть до начала XIX в. книга употреблялась в качестве учебника по русской истории, всего же она выдержала 25 изданий, из которых последнее состоялось в 1861 г. (26-е по счету издание имело быть уже в нашем веке). С точки зрения пропаганды не важно, насколько сочинение Гизеля соответствовало действительности, важно насколько крепко оно было укоренено в сознании образованного слоя. А укоренилось оно крепко. Учитывая, что «Синопсис» фактически писался по заказу правящего дома Романовых и был официально насаждаем, иного и быть не могло. Татищев, Карамзин, Щербатов, Соловьев, Костомаров, Ключевский и прочие историки, воспитанные на гизелевской концепции, просто не могли (да и вряд ли хотели) критически осмыслить легенду о Киевской Руси.

Не стали противоречить «Синопсису» и придворные историки XVIII столетия — Готлиб Зигфрид Байер, Август Людвиг Шлецер и Герард Фридрих Миллер. Вот скажите мне на милость, как Байер мог быть исследователем русских древностей и сочинителем концепции российской истории (дал начало норманнской теории), когда за 13 лет своего пребывания в России он даже не выучил русский язык? Двое последних были соавторами до неприличия политизированной норманнской теории, доказывающей, что Русь обрела черты нормального государства лишь под руководством истинных европейцев Рюриков. Оба они редактировали и издавали труды Татищева, после чего трудно сказать, что в его работах осталось от оригинала. По крайней мере, точно известно, что оригинал татищевской «Истории российской с самых древнейших времен» бесследно исчез, а Миллер по официальной версии пользовался некими «черновиками», нам ныне также неизвестными.