Киевская Русь - [35]

Мне кажется, что справедливость моих догадок может быть подтверждена еще одним интересным, но, к сожалению, мало изученным источником. Я имею в виду "Устав Новгородского князя Святослава Олеговича" 137 года. В этом Уставе не только фиксируются новые распоряжения князя Святослава, но отмечается и то, что было до него, при его прадедах и дедах. Его далекие предки уже, стало быть, достаточно давно (X в. тут несомненен, так как иначе нельзя было бы говорить о "прадедах и дедах" во множественном числе), владели здесь землей.

На каком праве владели новгородские князья этой землей, сказать трудно. Факты землевладения князей-рюриковичей на новгородской территории, конфискация этих земель вечем в конце 30-х или начале 40-х годов XII века и передача их св. Софии и монастырям были известны Ивану III и высказаны им в качестве оправдания конфискации на себя части земель епископских и монастырских"… зане тыи испокон великих князей, а захватили сами"[132] или: "…быша бо те волости первое великих же князей, ино они (новгородцы. — Б. Г.) их освоиша".[133]

Больше, чем вероятно, что и бояре новгородские уже очень рано успели стать владельцами доходных в том или ином отношении участков северной территории.

И, как это ни смело будет с моей стороны, решаюсь высказать догадку, что некоторые бояре-мужи новгородские имели свое представительство в Игоревой делегации в Византию в 945 году. Подчеркиваю, что это только догадка, которую, однако, просто игнорировать, мне кажется, не следует.

В уставе Святослава Олеговича названа Онежская княжеская земля, во главе которой стоял княжеский "домажирич", у которого есть особая княжеская касса, независимо от центральной княжеской кассы ("клеть") при княжем дворе. Домажирич собирает на Онежской территории виры и продажи. В той же грамоте ниже названо много погостов и других мест, с которых в пользу Новгородской Софии должна была идти десятина, но уже не от вир и продаж, а от княжеских даней, которые при систематической повторяемости довольно рано превратились либо в государственную подать, либо в докапиталистическую земельную ренту.

Ясно, что этот перечень охватывает не всю Новгородскую территорию, а лишь некоторую ее часть.

Уже в начале XIX в. было обращено внимание на то, что в нашей древности, говоря современным языком, бюджет княжеского двора отделяется от государственного бюджета. На княжеские нужды, на содержание его двора идет 1/3 доходов-даней, а 2/3 идут на государственные потребности. Ольга брала 1/3 дани с древлян на свой двор, сосредоточенный в Вышгороде, 2/3 шло на Киев. Ярослав и другие новгородские посадники уплачивали 2/3 даней в Киев, а 1/3 оставляли себе (Мстислав Удалой взял дань с чуди и 2/3 отдал новгородцам, а 1/3 раздал своим дворянам), т. е. двору.[134] Если это так, то в перечне Святославовой грамоты мы можем видеть именно ту часть Новгородских погостов, которые выделены были на содержание княжеского двора. С этой своей вотчины князья и давали десятину на содержание Софийского храма. Голубинский доказал, что десятина была положена не на всех людей, а лишь на "одних вотчинников, которые владели недвижимыми имениями и получали с имений оброки".[135] Так Владимир уставил для Десятинной церкви Киевской "от именья своего и от град своих" (укрепленных дворов-замков. — Б. Г.) десятую-часть, так и Ярослав после Владимира "ины церкви ставяше по градом и по местам, поставляя попы и дая им от именья своего урок". Земельные владения новгородских князей, которые они унаследовали, несомненно, от древнейших времен, по своим размерам очень велики, а по составу, как и по историческому своему происхождению, сложны и очень интересны. Состоят они из отдельных погостов, у которых до перехода их в княжеское владение может быть были свои еще более старые владельцы, по именам которых они назывались и продолжали называться и после их окняжения. Во всяком случае это одно из возможных объяснений этих названий: Волдутов погост, Тудоров, Ивань погост, Ракуль, Чудин, Спирков и др. Может быть, эти личные имена частью принадлежали и местной знати, "чудским старшинам", как думал М. К. Любавский. Но ведь и некоторая доля чудских старшин влилась в состав новгородского, а потом и киевского боярства, например, боярин Чудин (ср. погост Чудин в грамоте Святослава Ольговича), как нам хорошо известно, обосновавшийся в Киеве до 945 года (под этим годом упоминается его двор в Киеве, построенный на месте бывшего княжеского).

Обращаю внимание на совпадение нескольких имен новгородских крупных землевладельцев-бояр с именами тех бояр, которые посылали своих уполномоченных в Византию в 945 году. Это Тудор, Спирк (Сфирк). В договоре 911 года упомянут Лидул, весьма напоминающий Лигуя (грамота Святослава). Нет ничего невероятного в том, что несколько крупных новгородских знатных фамилий (они могли иметь владения и не только в Новгородской земле, а и южнее) участвовали в большом политическом предприятии вместе со своими князьями Олегом и Игорем, новгородцами по происхождению, как не без основания уверяет нас летописец.

Конечно, это только догадки, которые заслуживают внимания только потому, что они находят подтверждение в других фактах княжеского и боярского землевладения X века. Среди имен, связанных с названиями Северных погостов, кроме одного Ивана, христианских имен нет, а многие из имен, весьма вероятно, не славянские имена," что так понятно для Новгорода с известной пестротой его этнических элементов.