Киборг и чародеи - [88]

Он знал, что надо забраться на антигравитационную кушетку, но ему не хотелось ни оставлять шкаф, ни касаться бурого пятна. В мозгу билась одна мысль: имя, его гражданское имя, но голова раскалывалась от боли, и ни о чем, кроме боли, Слант не думал сейчас. Не стоило и пытаться.

Встав на ноги, он вытащил из шкафа еще стопку книг и направился к кушетке, когда услышал ровный гул запущенного на полную мощность двигателя. Не тратя времени, он бросился на свое ложе, пытаясь одновременно развернуться и занять правильное положение. И это ему почти удалось.

Старт превратил маскировочный пластик в пар. Обрушив склон оврага, корабль со Слантом на борту вырвался на свободу.

Взлет частично расплавил фотоэлектрические батареи, но, тускло отблескивая в лучах солнца, они остались на своем месте.

В нескольких сотнях метров к югу четверо магов из Праунса безмолвно наблюдали за взлетом, уверенные, что Слант потерпел неудачу и смерть вот-вот обрушится на их головы. К северу несколько крестьян из-под Олмеи заметили странную серебряную стрелу, рассекавшую небо, и подивились, что бы это могло быть.

Сланта вдавило в кушетку. Он не совсем подладился под давление в ней, и его голова и рука ударились о жесткие края. По всему телу прокатились горячие красные волны обездвиживающей боли, и Слант подавил стон. Твое тело приспособлено к тому, чтобы преодолевать боль, приказал он себе.

Вокруг него все стучало, звенело, скрежетало. Он заставил себя, несмотря на давление ускорения, держать глаза открытыми и сквозь полураскрытые веки разглядел, что книжный шкаф пуст. Он бросил дверцы открытыми, и книги выпали, а потом проехали по полу мимо кушетки, чтобы собраться в кучу у задней стенки кабины.

Внезапно давление ускорения упало. Кушетка под ним качнулась, приспосабливаясь к этому изменению, и Слант понял, что корабль поворачивает. Компьютер готовил его к первой атаке.

– Прекрати! Проклятье! Я знаю наш освобождающий код!

– Освобождающий код может быть принят только по бортовому радио.

– Это мое имя!

Компьютер не отвечал. Слант потянулся за кабелем прямого контроля, но вспомнил, что не может воспользоваться им.

– Мое имя, черт побери, произнесенное трижды!

Он же знает его! Вывернув голову, не обращая внимания на пронзившую шею боль, он воззрился на груду книг, сваленную у плавно закругляющейся стены. Он его знает. Нужно только вспомнить. Слэт. Сэтта. Сэн.

– Сэм!

Его зовут Сэм. Он вспомнил, что много раз слышал звук этого имени.

Девушка шептала его ему в ухо, отец звал его так. Сэмуэль.

– Мое имя Сэмуэль Тернер!

Вот оно!

Компьютер ничего не сказал.

Он вспомнил, что эти два слова нужно произнести трижды.

– Сэмуэль Тернер, Сэмуэль Тернер, Сэмуэль Тернер! – закричал киборг.

– Я Сэмуэль Тернер!

Компьютер щелкнул, немного пожужжал и ответил:

– Подтверждение. Освобождающий код принят. Ожидаю приказаний.

Киборг едва ли услышал ответ. Его разум, казалось, разрывался на части и снова мучительным усилием сливался в одно целое. Он чувствовал себя одновременно восемнадцатью различными людьми. И каждый был отличен от другого, и все они, замкнутые в одном теле, теперь вынуждены слиться воедино.

Пилот исчез, и Слант обнаружил, что знает астрономию и навигацию.

Защитные личности растворялись в ничто, оставляя ему выучку и воспоминания, тысячи воспоминаний. Он вспомнил, как соблазнил Эннау, или это она соблазнила его – неважно, и знал, почему он двигался так, а не иначе, и что означала каждая из соответствующих реакций. И, наконец, в нем поблек коммандос, и воспоминания стали его собственными воспоминаниями, и он ужаснулся от сознания того, что наделал. Он мучил, и убивал, и делал это умело, и продолжал бы свою страшную работу, если бы выжил как киборг.

Он и раньше сознавал это, но теперь он все чувствовал и знал, что ощущали те, чьи кости ломались под его руками.

Он не желал знать подноготную каждой из своих личин, он просто впитывал в себя каждую из своих раздробленных личностей, и знание это превращалось в его собственные воспоминания, не оставляя зазора между ним и тем, кто это сделал.

Это он, Сэм Тернер, обезглавил невинного старика и препарировал его мозг; это он голыми руками убивал тейшанских гвардейцев и отрубил руку нищенке; это он воспользовался глупенькой девчонкой; это он классифицировал кодированную путаницу данных для того, чтобы править кораблем, это он провел четырнадцать лет, скитаясь в космосе и убивая всех, кому случалось столкнуться с ним. Он знал и помнил, как совершил каждое из дел своих.

Потом воспоминания заслонила стена боли. Его затылок был средоточием оголенных нервов и обнаженного мяса, а механизмы, позволявшие контролировать боль, начисто отключились.

Он отчаянно старался восстановить их, как-то заблокировать ощущение агонии. Все перед глазами окрасилось багряным цветом, и он начал проваливаться в беспамятство. Но он, Сэм Тернер, держит в руках жизнь целой планеты. Он единственный может помешать компьютеру ввергнуть ее в ад.

– Не атакуй! – слабо выкрикнул он. – Остановись!

– Подтверждение. Прекращение любых видов активности через пять секунд.

– Что?

Тут только он вспомнил, что компьютер жаждет смерти и один из способов достижения заветной цели – следующий за освобождающим кодом приказ отключиться. Компьютер интерпретировал приказ в своих целях. Если Слант не отдаст другую команду, он отключится. И корабль разобьется или, если ему уже удалось достичь скорости достаточной, чтобы преодолеть притяжение планеты, выплывет в космос и, наверное, выйдет на орбиту. А бывший киборг погибнет.