КГБ в ООН - [36]

Незаметно для Симмонса его тщательно изучали задолго до знакомства с Гладковым. Русские знали, кто он, какими полномочиями располагает, какие у него увлечения, и по многим причинам признали его достойным своего внимания.

Возможно, какой-то советский агент встретился с ним в компании за год или два до знакомства с Гладковым и заметил его большие технические познания. Может быть, его имя заметили на деловых страницах «Нью-Йорк таймс» или «Уолл-стрит джорнал» или услышали на конференциях инженеров в Атлантик-Сити. Оно могло мелькнуть и в каких-то торговых журналах.

Целью первого визита в офис Симмонса Гладкова и Руденко – помощника, который исчез со сцены сразу после установления между Симмонсом и Гладковым контактов, было более глубокое знакомство с американским инженером. Стоило ли связываться с ним?

С точки зрения русских, явно стоило.

Не каждый выдерживает подобной проверки. Если американец проявляет враждебность, русские, скорее всего, откажутся от дальнейших попыток контакта. Но любой, кто ведет себя дружелюбно, – а к этой категории относится большинство американцев, – считается перспективным.

Последующие события вполне могут составить первую главу любого шпионского учебника. Гладков определяет область взаимных интересов – охоту. Затем начинается неизбежное общение. Как только дружба окрепнет – а русские тратят на многообещающих кандидатов месяцы и даже годы, – можно смело переходить к невинным просьбам по поводу безобидных материалов и информации, «чтобы помочь в России другу Юрию».

В этот момент всегда предлагаются – и, как правило, принимаются – деньги, ибо суммы незначительны и на первый взгляд прием их оправдан. В случае с Симмонсом Гладков за год выложил 1550 долларов.

Директор ФБР Гувер однажды сказал: «Деньги – один из эффективнейших инструментов вербовки. У Советов есть деньги, и, почуяв, что это пойдет на пользу, они готовы тут же тратить крупные суммы… Когда деньги приняты, Советы оказываются в господствующем положении – это часть их стратегии. Любой подарок: водка, икра, книги – рассчитан на то, чтобы человек чувствовал себя обязанным».

В определенный момент, обычно после того, как американец принял деньги или другое вознаграждение, Советы идут на риск: им неизбежно приходится рисковать. Русские используют даже побочные, несущественные сведения, иногда извлекают их из средств массовой информации, но их важнейшая цель – проникновение в деловые, правительственные, военные секреты.

В этот миг для советского разведчика наступает наиважнейший момент. Его будущее, а фактически даже жизнь зависят от результата его действий.

В деле Ричарда Симмонса этот момент наступил, когда Гладков запросил техническую спецификацию на секретную судовую турбину. К этому моменту другие могли сломаться, но Симмонс оказался крепким. Безопасность собственной страны перевесила все другие соображения. И он позвонил в ФБР.

ФБР сработало быстро. Симмонс сигнализировал в бюро о злонамеренных планах Гладкова в середине июня. 22 июня, основываясь на детальном, в некоторых аспектах документально подтвержденном описании Симмонса, государственный департамент объявил Бориса Федоровича Гладкова персоной нон грата за причастность к «деятельности, в высшей степени неподобающей и несовместимой с его статусом члена советской делегации в Организации Объединенных Наций».

Гладков покинул Нью-Йорк 12 июля 1956 года и вернулся в Россию. Его миссия провалилась.

В данном случае советские происки были пресечены, реального вреда США причинено не было. Но ФБР точно знало: другой Борис Федорович Гладков уже обрабатывает другого Ричарда Симмонса.

Глава седьмая ВОЗДУШНЫЕ СЕКРЕТЫ

В 1956 году, после депортации Туркина, Гуринова, Шаповалова, Екимова и Гладкова, шпионские вылазки сотрудников ООН не закончились. Этот год вошел в анналы истории США как необычайно урожайный на разоблаченных агентов.

В 1956 году госдепартамент объявил шпионами пятерых обосновавшихся в ООН русских. Ни раньше, ни позже на один год столько случаев выявленного шпионажа не приходилось.

Можно только гадать, то ли русские в том году особенно усердствовали, то ли действовали беспечно. Вероятно, это навсегда останется одной из загадок, неотъемлемых от подрывной деятельности, которая сама по себе строится на таинственности и обмане.

Если причины провалов кроются именно в излишнем усердии и чрезмерной беспечности, речь может идти об уязвимости агентов Кремля. Никто – независимо от познаний и навыков в хитром шпионском искусстве – не знает, когда произойдет тот или иной поворот, который может привлечь внимание закона к тайным шпионским замыслам.

В нескончаемом крестовом походе против врага, угрожающего безопасности и обороноспособности Америки, сражается немало героев. Мы собираемся рассказать об одном из таких рыцарей, Генри Фармере, прекрасном труженике и семьянине, человеке, который живет на Лонг-Айленде и работает чертежником в одной из крупных компаний, занимающихся самолетостроением.

В действительности имя Генри Фармера вымышлено, так же как и имена Фреда Тимсфорда и Ричарда Симмонса. Оберегая людей, ФБР не открывает подлинных имен. Личность Тимсфорда держится в тайне из соображений безопасности. Личность Фармера тоже, вдобавок его берегут от возможности навлечь на него недоверие и позор.