КГБ в Англии - [148]
В работе Дерябкина и Баранова с Хаутоном присутствовал с оределенными условностями ключевой элемент нелегальной разведки, для которой они никогда специально не готовились, а потому и не следовало ожидать, что они с ним успешно справятся. Забегая вперед, можно сказать в порядке курьеза, что, когда перед Хаутоном предстал Гордон Лонсдейл, тот никак не хотел поверить в то, что перед ним советский представитель.
Первое упоминание о любовнице Хаутона Этель Элизабет Джи относится к началу 1955 года. Рассказывая Баранову о неурядицах своей личной жизни, Хаутон поведал, что его отношения с женой настолько испортились, что он подумывает о разводе. Он также сказал, что у него есть подруга, с которой он проводит время, когда выезжает на встречи с Барановым в Лондон. В данной ситуации разведку интересовала только безопасность агента и всей операции, а следовательно, и то, насколько любовница осведомлена о целях поездок Хаутона в Лондон. Хаутон ответил, что для нее у него припасена та же легенда, что и для жены, а Именно — спекуляция на черном рынке пенициллином через поляков. Пока же он говорит, что наезжает в Лондон для того, чтобы встретиться и выпить с друзьями. Такое объяснение, естественно, не сняло опасений разведки, что близкие отношения Хаутона с Этель Джи не побудили его разоткровенничаться.
В небольшой личной записке, подготовленной Хаутоном весной 1955 года по просьбе Баранова, он писал, что мисс Джи 41 год, она временно работает чертежницей, что у нее нет определенных политических взглядов, а также специального образования и квалификации. По словам Хаутона, у нее имелся небольшой личный доход, и она работала, чтобы иметь деньги на карманные расходы — около пяти с половиной фунтов в неделю. «Источник находится в близких дружеских отношениях с ней почти с момента переезда в Портленд, — писал далее Хаутон, и его повествование приобретало характер криминального романа. — Она готова выйти замуж за источника, если у того будет такая возможность. Она даже изъявила готовность заплатить 100 фунтов стерлингов любому, кто поможет избавиться от его жены. Источник заявил, что он не позволит своей возлюбленной сделать это, хотя испытывает глубокую привязанность к ней».
Хаутон повторил, что «она не знает, зачем источник приезжает в Лондон, но он чувствует, что она помогла бы, если бы знала и получила бы достаточное вознаграждение». «Имеется несколько фактов, — писал Хаутон, — которые дают основание для такого утверждения, и желательно, чтобы знание источником этой женщины было учтено».
На встрече 15 мая 1955 года Хаутон привел один факт, который Баранов описал в своем отчете:
«ШАХ сказал, что его уверенность в том, что мисс Джи согласится сотрудничать с нами, основывается на следующем имевшем место разговоре между ним и мисс Джи… Однажды мисс Джи на работе показала ШАХУ некий очень интересный секретный документ. ШАХ сказал ей в шутку: «Русские тоже с удовольствием посмотрели бы на этот документ». Мисс Джи ответила: «Ну и что же, я готова показать его кому угодно, если мне за это хорошо заплатят». Разговор на этом прекратился, но по тому тону, которым она сказала эти слова, ШАХ заключил, что она и на самом деле может это сделать».
Разведка слишком дорожила ценным источником, чтобы подвергать его риску раскрытия даже перед его любимой женщиной, и запретила Хаутону даже намекать на какую-либо тайную работу. На встрече 19 октября 1957 года, той самой, на которой состоялся откровенный разговор о его сотрудничестве с советской разведкой, Хаутон вновь вернулся к своим отношениям с мисс Джи. Он сказал, что их отношения достигли такой стадии, когда встает вопрос о браке. Хаутон был готов немедленно решить вопрос о разводе, согласившись на все условия жены. «Однако этот брак внесет серьезные трудности в нашу работу, — цитировал Баранов слова англичанина. — Моя жена не мешала мне работать. Возможно, она догадывалась о каких-то моих незаконных делах, но сути дела она не знала и в мои дела не вмешивалась. Мы с ней живем раздельно. С мисс Джи другое дело. С ней мы живем дружно. Скрывать от нее что-либо будет очень трудно и, видимо, невозможно. Я хочу, чтобы вы помогли мне решить эту проблему. Наилучшим вариантом было бы привлечь ее к нашей работе (она работает в том же учреждении, где ранее работал ШАХ, и имеет доступ к чертежам некоторых новых секретных разработок). Но как это сделать, я не знаю. Я почти уверен, что если я ей скажу открыто о своей работе с вами и сделаю ей предложение принять участие, то она согласится. Но полной уверенности у меня нет».
Баранов предложил перенести этот вопрос на следующую встречу, а тем временем запросить мнение Центра. Центр, проанализировав все, что было известно об отношениях Хаутона с мисс Джи в прошлом, высказал следующее мнение:
«Можно сделать предположение, что ШАХ рассказал АСЕ о сотрудничестве с нами, и теперь стремится к тому, чтобы «легализовать» это положение, получив от нас санкцию на привлечение ее к нашей работе. Не исключено также, что ЩАХ в прошлом получал от АСИ некоторые секретные материалы и передавал их нам, в частности чертежи гидролокатора ASDIC-170, так как сам ШАХ, по нашему мнению, вряд ли мог иметь доступ к подобным материалам по роду своей работы.
