КГБ История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева - [33]

1 сентября рано утром ЧК совершила обыск на квартире французского агента де Вертимана, по-видимому, по наводке своего информатора, Рене Маршана. В результате обыска была найдена взрывчатка, предназначенная для проведения акций саботажа. И хотя де Вертиман смог скрыться, на следующий день Совнарком победоносно объявил: «Сегодня, 2 сентября, был ликвидирован заговор, организованный англо-французскими дипломатами, во главе которого стоял начальник британской миссии Локкарт, французский генеральный консул Гренар и французский генерал Лавернь. Целью этого заговора была организация захвата Совета народных комиссаров и провозглашение военной диктатуры в Москве. Все это должно было быть сделано путем подкупа красноармейцев.»

В заявлении не говорилось ни слова о том, что сам план использовать для военного переворота красноармейцев (латышские батальоны) был разработан агентами-провокаторами ЧК. Чтобы оправдать нарушение дипломатической неприкосновенности Локкарта, в заявлении неубедительно говорилось о том, что его личность на момент ареста не была установлена: «В конспиративном штабе заговорщиков был арестован англичанин, который после того, как его доставили в специальную комиссию по расследованию, заявил, что является британским дипломатическим представителем Локкартом. Когда личность арестованного Локкарта была установлена, он был немедленно освобожден.»

В заявлении Совнаркома правильно сообщалось о том, что Рейли был «одним из агентов Локкарта» и что он передал 1 миллион 200 тысяч рублей на реализацию заговора. В заявлении также сообщалось, что и другие миссии Антанты принимали участие и подготовке мятежа. Рене Маршан не был открыто назван информатором ЧК, тем не менее, в своем письме-протесте на имя французского президента Раймона Пуанкаре он подробно описал встречу агентов Антанты, состоявшуюся 25 августа. Копия этого пиcьма была удачно найдена чекистами в ходе одного из обысков и затем опубликована в коммунистической прессе. Находка, безусловно, не была случайной.

В сообщении Совнаркома от 2 сентября и в последующих советских заявлениях Локкарта называли главным действующим лицом заговора Антанты. Однако главной заботой самого Локкарта в этот момент была судьба его любовницы, арестованной ЧК. 4 сентября он обратился в Комиссариат по иностранным делам с просьбой об освобождении Муры. Ему было отказано. После этого, следуя порыву, он решил напрямую обратиться к Петерсу и направился на Лубянку. Когда он пришел, то понял, что «вызвал некоторую нервозность: охранники, стоявшие у главного входа, что-то быстро друг другу шептали». Петере терпеливо выслушал просьбу Локкарта и сказал ему, что его заверения по поводу непричастности Муры к заговору будут приняты во внимание и тщательно проверены. «Вы избавили меня от некоторых хлопот, — продолжил Петере. — Мои люди ищут вас уже целый час. У меня есть ордер на ваш арест». Несмотря на возражения со стороны Комиссариата по иностранным делам, придававшего большее значение статусу дипломатической неприкосновенности, чем ЧК, Локкарт был немедленно арестован и провел в заключении целый месяц.

5 сентября, по-видимому, пытаясь оправдать повторный арест Локкарта, произведенный накануне, газета «Известия» опубликовала заявление, подписанное Дзержинским и руководителем партийной организации Петрограда Зиновьевым. В отличие от заявления Совнаркома от 2 сентября, в этом документе англичане и французы были названы «организаторами» покушения на жизнь Ленина и «настоящими убийцами Урицкого»:

«Они убили товарища Урицкого, потому что он свел воедино все нити английского заговора в Петрограде.» В действительности же агенты-провокаторы ЧК безуспешно пытались уговорить английских агентов организовать подобное покушение, с тем чтобы раскрыть его перед всем народом. Примерно 22 августа Берзин пытался убедить Рейли в том, что для успешного осуществления переворота необходимо совершить покушение на жизнь Ленина и Троцкого. Он объяснял это тем, что, во-первых, они обладали прекрасными ораторскими способностями, которые могли повлиять на людей, посланных арестовать их, и поэтому не следовало брать на себя такой риск, пытаясь задержать их. Во-вторых, убийстве этих двух лидеров создает панику, которая значительно ослабит сопротивление.

В разговоре с Хиллом Рейли утверждал, что «он всячески пытался отговорить Берзина от подобного плана, с которым он никак не мог согласиться». Он считал, что «эти лидеры должны стать не мучениками, а посмешищем всего мира». А для этого, считал Рейли, надо было снять штаны с Ленина и Троцкого и провести их в нижнем белье по улицам Москвы для того, чтобы все люди могли посмеяться над ними. Неудивительно, что в планы ЧК не входила публикация заговора с целью выставления Ленина и Троцкого в неглиже. Именно поэтому этот весьма своеобразный план никогда не фигурировал в числе настоящих и вымышленных заговоров, в организации которых обвинялись английские агенты. В отличие от Рейли и Хилла, Эрнест Бойс, резидент МИ1С в Петрограде, не был столь критично настроен по отношению к самой идее организации покушения. Один из его русских агентов утверждал, что Бойс, как бы невзначай, однажды спросил его, «готов ли он убрать одного или двух из ведущих членов Советского правительства.» 6 сентября этот агент потребовал денег за то, что он сохранит в тайне разговор с Бойсом. Опасаясь, что «может всплыть еще что-нибудь новенькое», англичане решили откупиться от шантажиста.