КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием - [29]

[25]. Но и Бобков, и Судоплатов уходят от того, чтобы назвать Евтушенко агентом КГБ.

Диссиденты, по сути, вошли в «моду» при Андропове, только тогда они появились в поле внимания советского человека. До этого их особенно не слышали. Когда Андропов стал главным по борьбе с диссидентами, они стали количественно расти. Власть всегда использует виртуальных врагов, чтобы доказать свою полезность и успешность. Это идет со времен Сталина, когда понятие внутреннего врага закрепилось в сознании. Сегодня его называют и пятой колонной, и либералами.

Г. Юдин перечисляет виртуальности власти по поводу объяснения сегодняшних московских протестов: «Главный результат состоит в том, что полицейским командирам удалось продать свою историю о „массовых беспорядках” и „иностранном вмешательстве” начальству, но так и не удалось продать ее народу. Потенциал их пропаганды сжался до пожилых аудиторий, которые смотрят только телевизор и сразу готовы верить в то, что любая внутренняя политика в России возможна только „из-за рубежа”. Это по-прежнему немалая аудитория (в районе 25 %, и именно она с наибольшей вероятностью пойдет на выборы). Однако факт состоит в том, что в целом, в России в эту историю не верят. Этот товар протух, больше продать его не удастся. Мощный разрыв между возрастными группами в московском опросе Левада-Центра месяц назад и столь же впечатляющий разрыв между аудиториями ТВ и Интернета в нынешнем опросе — знак большого перелома. Аудитория, для которой недостаточно ни Киселева с Соловьевым, ни Зюганова с Жириновским, которую невозможно запугать словами «массовые беспорядки» и „иностранное вмешательство” без предоставления доказательств — и которую не способен убедить уже и Путин — эта аудитория теперь преобладает и со временем становится только больше. Целевая аудитория, которой всегда было достаточно для того, чтобы контролировать Россию, сокращается и размывается, а остальные постепенно консолидируются. Это долгосрочный тренд» [35].

Л. Бызов также дает данные Института социологии на октябрь 2018 года, где угрозы видятся следующим образом:

• 46 % — основные угрозы для России исходят из-за рубежа;

• 35 % — основные угрозы для России находятся внутри страны [36].

Любую виртуальную угрозу власть может нарастить «мясом», создавая из нее реальность. Отсюда советская мобилизационная экономика и политика. Отсюда мощь репрессий довоенного периода истории, когда на борьбе с внешними и внутренними врагами базировалось все — от идеологии до искусства.

Правда, Ф. Бобков дал одно справедливое то ли замечание, то ли примечание к этому факту. Он сказал: «Массовые репрессии 1930-х годов почему-то принято связывать с НКВД, а не с ЦК партии, где, собственно, и принимались все решения, которые НКВД обязан был выполнять. Я по этому поводу могу рассказать вам одну историю. Обращается ко мне в конце 1980-х один известный режиссер — не буду называть фамилию, — снявший прекрасные фильмы: „Помогите мне, пожалуйста, Филипп Денисович, я хочу снять фильм о репрессиях”. Я говорю: „Помочь я тебе не могу, тебе надо идти в ЦК и там брать необходимые материалы, но зато могу кое-что посоветовать… Твой папа, который сейчас работает в ЦК КПСС, в 1930-е годы был секретарем областного комитета ВКП(б). Прежде, чем делать фильм, поговори со своим папой». Через пару месяцев мы с этим режиссером случайно встречаемся, и он говорит: „Слушайте, я этот фильм снимать не буду!” Я: „Почему?” Он: „Поговорил, как вы и советовали, с отцом”. Дело в том, что репрессиями в той области руководил именно его отец, партийный секретарь. Так фильм и не получился. Именно партийные работники руководили на местах репрессиями» [37].

Виртуальное пространство является виртуальным только в наших головах. Но строят его персонажи, которые не боятся замарать свои руки и преувеличениями, как без них создать героя, и даже ложью, которую вполне можно заменить красивым словом вымысел. Перед нами мир вымысла, а у него другие законы. Но чтобы завоевать своего читателя или зрителя, без вымысла не обойтись.

Особенно ярко виртуальности работали в период холодной войны. Тогда железный занавес ничего не давал узнать о жизни за его пределами. Это позволяло властям «накачивать» население страхами.

Это касается не только СССР, но и США, где шла такая же кампания. Сегодня это может выглядеть даже смешно, но тогда это была правдой: «С телеэкранов в каждый американский дом вошла холодная война, убеждая страну, что атомная война ожидает каждого. Пропагандистская кампания президента Трумэна отводила решающую роль в обеспечении безопасности самим гражданам, которые ежедневно подвергаются опасности, и призывала „включить в свои повседневные привычки военную психологию и стиль тренировки”. В пропаганде подчеркивалась необходимость персонально быть готовым к мерам защиты в случае бомбового удара. Поощрялась самостоятельность, осуждалась „зависимость” — не стоило возлагать надежды на соседей, на сообщество, на правительство. Это внедряло в повседневность милитаристское измерение. Передвижение в пригороды было во многом вызвано ожиданием ядерного удара — если он будет нанесен, то, конечно, по городам. За несколько лет Америка покрылась частными бомбоубежищами. Они выглядели как необходимое в силу исторических условий дополнение к субурбанистическому коттеджу — типа гаража. В тот момент люди не воспринимали радиацию и подобные неосязаемые и неощутимые явления как реальную опасность»