Кейдж - [7]
— …Все понимаю, работа хорошая. Отличная работа! Но — нельзя!.. И не вздумай издавать это где-нибудь еще, Крис. Тогда тебе конец — распнут. Не потому что я урод и нацист, а потому что всем редакциям, от Аляски до Флориды, намекнули из самого белого в наших Штатах дома…
— … Чтобы не дергали Гитлера за яйца, понял. Помнишь, Джордж, как французские спортсмены перед трибунами «зиговали»? Как думаешь, им тоже намекнули?
Стакан почти опустел, остался глоток, не больше. Крис не был бойцом, и при прочих равных (да еще на пустой желудок) давно бы окосел. Но то ли зубам-мерзавцам спасибо, то ли парижской вечерней сырости, но чувствовал он себя совершенно трезвым. Проверялось легко — по собственной речи. Язык так и чесался, пытаясь выдать особо утонченную гадость, но разум бдил. Лучше отделаться простым «Не согласен!». А еще лучше — промолчать.
Мсье Кальмар, великий Жермен де Синес, паузу держать определенно не умел.
— А вы, значит, другой? — желтоватые зубы недобро клацнули. — Не обманывайте себя, мсье Грант! Всем нужны хороший костюм и хорошие туфли! Или вы о духовном? Понимаю-понимаю, как без этого? Свою первую заметку я написал в двенадцать лет — про нашего школьного учителя. Всего двадцать строчек, но от него ушла жена, его выгнали со службы, а потом, извиняюсь за выражение, крепко начистили рыло. Вот так! Поэтому я воровал и буду воровать, пишу гадости и мерзости, плюю в души и топчусь по ним, не вытирая подметок — чего и вам, юноша, желаю. И это не беспринципность, напротив — железный принцип!
Мосластый палец с обкусанным ногтем взлетел к затянутому сизым табачным дымом потолку. Крис проследил направление — и вновь предпочел промолчать. Мсье Кальмар определенно разбирался в психологии, но и Кейдж не вчера родился. «Юноше» уже двадцать семь, даром что выглядит молодо. А свою первую заметку он тоже написал в двенадцать.
…Про Сэма Тайлера, знаменитого кларнетиста с улицы Бургунди, которого не стал спасать белый врач. Две газеты отказались печатать, третья, либеральная «Нью-Орлиэнс Таймс-Пикьюн», осмелилась.
— А у меня нет никаких принципов, — сказал один репортер другому. — Я просто статьи пишу. Держите!
…Помятые машинописные листы, небольшая пачка снимков в черном конверте из-под фотобумаги.
— Уверены? — Кальмар с подозрением оттопырил нижнюю губу. — Имейте в виду, у меня абсолютная память. Было ваше — стало наше!
— Читайте!
— Тра-та-та! Ту-ту-ту! Плохо! Совсем плохо! Ужасно! Ночной кошмар, никакой выдумки, все в лоб да в лоб, пафос, пифос, патос… Я вас не слишком задерживаю, юноша? Нет! Прекрасно, прекрасно, читаем…. Ля-ля-ля! Фа-фа-фа! Опять пафос с патосом… Сарказм? Так и пишите: «Далее — сарказм», иначе не поймут и не оценят, ту-ту-ту. Это выбросить, это тоже, все выбросить, все переделать… Две подписи, мсье Грант! Моя, понятное дело, первая, потому что я — Жермен де Синес. Да-да-да! Гонорар с первой публикации — пополам, с остальных — десять процентов. Вам! Купите себе приличный костюмчик, ботиночки… Подписи не хотите? Вообще? Тогда — двенадцать процентов и… Не пугайте меня, мсье Грант! Вы же еще не покойник, значит, и вам нужны деньги. Ага, понял, понял! Грусть в глазах, губы кривятся… Дайте-ка я вас посмотрю… Ясно! Случай тяжелый, но решаемый. Как зовут вашу прекрасную мадемуазель?
Стакан с недопитым виски сиротливо скучал на самом краю стола, в центре же царили две рюмки — густой оранжевый огонь и темная малахитовая зелень.
— Только никому не рассказывайте! — Кальмар дернул худой шеей, оглядывая зал. — Кажется, не заметили, и слава богу. Я никого не угощаю, мсье Грант, я очень-очень жадный и скупой. Узнают — конец репутации, кошмар и гибель… Вам — коньяк, очень приличный, прямиком из кантона Южный Коньяк. Его положено пить двумя глотками, не ошибитесь. Мне абсент, он всюду запрещен, но мне можно. Мне все можно, та-та-та, ту-ту-ту… Значит, договорились?
Вопрос прост, как и ответ.
— Мы ни о чем не договаривались, мсье де Синее. Я лишь отдал вам несколько испорченных страниц.
…Прекрасную мадемуазель звали лошадиным именем Камилла. Двадцать семь лет — ровесница, старая дева, вечно поджатые губы, белый верх, черный низ, в редкие праздники — серое платье. Камилла Бьерк-Грант, почти однофамилица — вечная тень блистательной Лорен Бьерк-Грант, старшей сестры.
— Не будь идиотом, Крис, — сказала ему Лорен. — Ты хотел карьеры — вот она! Я выхожу замуж за босса, за мистера Джеймса Тайбби — и помогаю вам во всем. Иначе так и будешь подавать надежды до самого маразма. Предложение сделаешь сегодня же. Понял?
И он склонил голову.
— …А знаете, как ребята шутят? Мол, мужеложцев надо бы приберечь. Иначе чем мы станем заниматься, когда евреи кончатся? Кстати, шеф, мы почти на месте. Справа километровый столб был, заметили?
И вновь Харальд Пейпер предпочел промолчать. На месте? Интересно, на каком? Приказ от начальства получал он, а не болтливый унтерштурмфюрер. Лично, один на один! Про место исполнения не было сказано ни слова, Козел лишь небрежно бросил: «Как обычно!»
Сын колдуна поглядел на улыбающегося напарника — и все стало на свои места. Он, Харальд Пейпер, член югенбунда с 1923-го, НСДАП — с 1927-го, «старый боец» с золотым партийным значком, без минуты — штурмбаннфюрер СС, офицер для особых поручений при шефе СД, списан в расход. И жить ему только до той секунды, когда черное авто затормозит. Все прочее, включая объект исполнения на заднем сиденье — именно для того, чтобы он понял эту простую истину только сейчас, за минуту до гибели.
России нужна иная История. Больше славы, меньше крови, Великое Прошлое должно быть достойно Светлого Грядущего. Это под силу тому, кто стоит над Временем. И горе его врагам. Железной рукой загоним человечество к счастью! Люди же — не творцы своей судьбы, а злые бесхвостые обезьяны. Бурный год 1924-й начинается с торжественных похорон на Главной Площади. Большие Скорпионы гибнут один за другим, освобождая путь для победителя, готового шагнуть из черной тени. Иная история столь же кровава и страшна, как та, что уже свершилась.
...Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, водопроводно-строительным божествам, двухколесные кентавры доводят до инфаркта постовых-жориков из ГАИ, а сам город понемногу восстанавливается после катаклизмов Большой Игрушечной войны... Но вскоре танки уже вязнут в ожившем асфальте, мотопехота расстреливает безобидного Минотавра в джинсах, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Крик о помощи будет услышан.Главные герои романа: писатель Алик Залесский и следователь прокуратуры Эра Гизело, городской кентавр Фол и странный псих Ерпалыч, шаман Валько-матюгальник и рогатый Минька в джинсах..
Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары — спецназовцы, ловят убийц Первач — псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках — «алтарках» приношения утопцам и исчезникам, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Удивительное соавторство Г.Л.Олди и Андрея Валентинова — и удивительный роман «Нам здесь жить», где играют в пятнашки быль и небыль...
Если ты не хочешь погибнуть на окровавленном песке арены, потешая зрителей, если Свобода для тебя — не просто слово, если ты уже и так мертвый, если… Имя Спартака известно каждому, но за именем прячется тайна. Спартаком греки звали одну знаменитую собаку, разорвавшую хозяина. Люди и боги, надменные римляне и бесстрашные гладиаторы, демоны, выпушенные из преисподней, проклятие, чуть не погубившее Рим, — все это сплелось кровавым клубком войны. А если бы Спартак победил?
37-й год, Москва. Тайные и явные правители страны продолжают свой эксперимент. Аресты, «чистки», расправы идут с небывалым прежде размахом. Сотрудников вездесущего НКВД интересует все – и действия таинственнойконтрреволюционной группы «Вандея», и древние заклинания крохотного народа, укрывшегося от репрессий в уральских лесах.Сумеют ли герои романа противостоять силам Зла, чьи замыслы неведомы никому?
Кей Велегост Железное Сердце ведет свое войско в далекие Харпийские горы, чтобы прикоснуться к Тайне – страшной и одновременно манящей. Отряд подполковника Сорокина отбивает атаки большевиков в заснеженной таврийской степи...
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу.
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Осень 1939-го. Танго «Аргентина» уже не в моде, все слушают «Бразилию». Вторая мировая война не торопится, а вот Первая межпланетная уже на пороге, несмотря на то, что в инопланетян мало кто верит. Тем не менее, бомбы уже падают, ракеты поражают цель, почта рассылает повестки. Но, может, еще обойдется? Анри Леконт, переводчик низкопробной фантастики про фиолетовую планету, неожиданно становится руководителем секретного объекта. Бестолковщина и хаос на каждом шагу, в опасность мало кто верит. И выглядит все это не слишком серьезно.
…Европа, 1939 год. История пошла иной дорогой, но война все равно близко. На советско-польской границе провокации, во Франции и Германии идут аресты, на аэродроме под белорусским Логойском горят подожженные диверсантами самолеты. …Не ушел комиссар, не ушел… Замполитрука Александр Белов, бывший студент ИФЛИ, исследователь немецкого фольклора и подпольщик, ждал ареста, а попал в плен. Из панской Польши – в нацистский рейх. Назад дороги нет, и сам папаша Мюллер интересуется, не шпион ли он по кличке Нестор? …Девочке-инопланетянке с коротким именем Соль четырнадцать лет.
Европа, 1939-й, весна. История изменилась, но не принципиально. Война! Красная армия переходит польскую границу, мир сочувствует полякам, однако не спешит помогать. Но есть еще Аргентина, фиолетовая планета. Он был титулярный советник… Нет, он был террорист и подпольщик, но прежнюю его жизнь стерли, словно изображение в зеркале. Чужие документы, чужая форма. Но без имени и биографии тоже можно воевать. Улан-доброволец Антон Земоловский идет непростыми дорогами войны — партизанский лес, тюрьма, секретный подземный объект, черный космос. Корд.
…Европа, 1936 год. Вторая мировая уже близко, но кто-то всесильный и всезнающий торопит Историю. Восстание в Судетах и Тешине, новое секретное оружие, шпионские игры и загадочный рыцарский орден Братьев-рыболовов… Уолтер Квентин Перри, бывший сержант армии США, а ныне сотрудник географического фонда, отправляется в командировку в Европу — на цеппелине, классом «люкс». Зачем ему дали книжку про Квентина Дорварда, молодой американец даже не задумывается. Секретный агент Мухоловка, она же Сестра-Смерть, удивляется такому странному совпадению: парень, которого предстоит убить, — Квентин, и в книжке — Квентин… Но мало ли каких случайностей не бывает?..