Кейд - [16]

– Он глуп, но он великий тореро, сеньор. Он очень храбрый. Храброму человеку многое можно простить. Вы сегодня увидите его во всей красе. Через год-два он уже таким не будет. Слишком много женщин. Это до добра не доводит. Пока что ему везет – и с ними, и с быками. Но рано или поздно эта комбинация приведет его к гибели.

Кейд не слушал. Он думал о Хуане. Она ушла из отеля рано утром. Любовник пригласил ее пойти на бой быков вместе, но Хуана заявила, что коррида ей осточертела, что она видела слишком много боев, да и, кроме того, надо же дом приготовить. «Сделаешь снимки, – сказала она, – и прямиком туда, я буду ждать».

Первый, предназначенный Диасу бык оказался большим и храбрым. Крил пояснил, что Диасу повезло, поскольку нынешние быки ни к черту не годились. Все вырождается – и селекционеры, и быки. Разве это быки? Это же крысы какие-то: маленькие, юркие и трусливые. Матадор-то может быть умным и опытным, да разве покажешь настоящий бой с такими тварями?

И хотя Кейд в корриде разбирался, как свинья в апельсинах, он быстро понял, что стал свидетелем действительно грандиозного представления, в котором на равных участвовали великолепное животное и превосходный, безумно храбрый художник своего дела. Без преувеличения великий артист. Кейд сделал сотни три снимков, работая быстро, четко, профессионально, а Крил как верный оруженосец безошибочно подавал ему нужную камеру и быстро менял объективы. Он делал это так ловко, что обеспечил Кейду возможность практически непрерывной съемки.

Заключительный удар надолго остался в памяти Кейда. Диас вложил в него всю свою животную силу. Шпага вошла в тело быка по самую рукоятку. Со стороны казалось, что это так же легко, как проткнуть марлю иголкой. Бык был мертв еще до того, как его туша рухнула на песок арены.

Пока Диас, гордый и надменный, медленно обходил арену принимая овации и восторженный визг публики, Кейд кивнув Крилу, тот собрал аппаратуру, и они пошли к выходу.

Крил уже договорился с одной фотолабораторией, что она не закроется в воскресенье, чтобы сразу же проявить пленки Кейда, так что, выйдя со стадиона, они сразу же туда и отправились.

Спустя два часа Кейд вышел из «красной комнаты» с пухлой пачкой мокрых снимков в руках.

Крил и владелец лаборатории, беседовавшие и попивающие пиво, поднялись с ожиданием во взглядах.

– Вот эти получились неплохо, – сказал Кейд и начал раскладывать снимки на столе.

Кейд явно поскромничал. Просмотрев несколько фотографий, владелец заведения, толстый, лысеющий мексиканец, который терпеть не мог корриду, аж присвистнул.

– Да, – сказал он, – я всегда думал, что бой быков – это мерзость, но впервые вижу человека, который смог это показать.

Крил же сказал тревожно:

– Диасу это не понравится, сеньор.

Кейд собрал снимки и положил их в конверт.

– А мне какое дело? Отвези-ка меня домой.

Уже в машине Крил продолжил тему:

– Диас – опасный человек. Он богат и популярен. Вы об этом подумали? Вы ему не польстили. То, что он почитает высоким и благородным искусством, вы представили как нечто низкое и подлое. Уж и не знаю, как вам это удалось.

– Просто так оно и есть, – ответил Кейд небрежно.

Он был спокоен, расслаблен и удовлетворен, как человек, проделавший хорошую и нужную работу.

– Возможно, но Диас так не думает. Он может доставить вам неприятности.

– Если бы я забивал себе голову подобным вздором, я бы занимался чем-нибудь другим.

– Да, сеньор, я понимаю. Просто я счел нужным предупредить вас.

– Спасибо. И будь что будет.

Крил, сдаваясь, пожал плечами.

– Ясно, сеньор. Вы – не менее храбрый человек, чем Диас.

– Хватит, бога ради! – раздраженно заявил Кейд. – Прибавь лучше газу. Я хочу поскорее попасть домой.

Дом удивил и порадовал его. Здесь была большая гостиная, две спальни, две ванные, уютная кухня и двойной гараж. В саду, полном цветов и тенистых деревьев, находился маленький фонтан. Обстановка была современной и удобной.

После того как Хуана провела Кейда по всему дому, они вернулись в гостиную, и Хуана с немым ожиданием заглянула ему в глаза. Кейд, дотоле не сказавший ни слова, просто обнял ее и поцеловал в губы.

– Ты даже не понимаешь, что это значит для меня, – сказал Кейд. Он был тронут. – Это чудесно, дорогая. Это первое достойное место, первый настоящий дом в моей жизни. И все благодаря тебе. Слишком много хорошего свалилось на меня за неполные двое суток...

Хуана крепко сжала его в объятиях.

– Я так и думала, что тебе понравится. Я так рада. Это все наше, кариньо. Мы тут можем жить, сколько захотим. Ты и я. И все это. А больше никого и ничего.

Кейд настоял, чтобы они пообедали в ближайшем ресторанчике, невзирая на все протесты Хуаны, заверявшей, что она с удовольствием сама все дома приготовит. И только тогда, когда они вернулись домой, Кейд показал ей фотографии.

Они сидели на небольшом диванчике. Прямо перед ними была открытая застекленная дверь, ведущая в садик, откуда доносилось журчание фонтана.

Хуана почти ничего не говорила, пока не наткнулась на снимок, где Диас кричал на Франоко. Он почувствовал, что у нее буквально перехватило дыхание. Оставив другие фотографии, девушка прямо-таки впилась взглядом в жестокое лицо дикаря, вся гнусная суть которого столь выразительно запечатлелась на снимке.