Кэтлоу - [53]

— Может, они и не придут, — заговорил Бен Кауэн. — Соберите все топливо, которое у вас есть, и разведите несколько костров.

— Что?! — Биджа изумленно уставился на него.

— Индейцы становятся в тупик, когда чего-то не понимают — впрочем, как и все остальные. Поэтому мы разведем костры, будем поддерживать их всю ночь и громко шуметь. Тогда индейцы не поймут, в чем дело, и, может, воздержатся от нападения. А тем временем мы постараемся обзавестись каким-нибудь оружием, чтобы сопротивляться.

Биджа сразу же направился к остаткам костра, пошевелил угли и подбросил топлива. Вокруг было полно сухих веток и кустов, а также два мертвых дерева. Все это было собрано, и вскоре второй костер ярко запылал.

У всех имелись ножи, а у Билла «дерринджер», который остался при нем, так как был припрятан. Несколько человек изготовили копья, их острия закалили в огне. Собрали все кирпичи и камни, и некоторые набили камнями носки, чтобы использовать их как дубинки.

При этом все громко кричали, пели, колотили палками и бегали туда-сюда, не задерживаясь в тех местах, где был риск стать мишенью. Зрелище было дикое, но люди вошли в раж, и вскоре это превратилось почти что в игру. Повсюду слышались ковбойские крики и индейские военные кличи.

Когда звезды начали бледнеть, Биджа сказал своим людям:

— Теперь седлайте и грузите животных. Мы уезжаем отсюда.

— Но ведь снаружи индейцы!

— Конечно. Но разве они нападали на нас в открытую? Мы поскачем, держа копья, как ружья, и отправимся с добычей на северо-запад. Первые несколько миль будем мчаться во весь опор, чтобы оторваться от индейцев, потом соберемся и поскачем снова. Там, куда мы едем, нас ждут свежие лошади.

— Не забывай, — напомнил Мерридью, — что здесь поблизости эта ведьма со своими головорезами и нашим оружием.

— Как я могу об этом забыть? — горько усмехнулся Биджа. — Нам придется рискнуть.

Их запасы воды были весьма скудны, и внезапно Бен подумал о выкопанной им яме. Повернувшись, он направился туда и увидел, что яма полна воды! Конечно, ее не хватило на всех, но они смогли напоить лошадей и некоторых мулов.

Им пришлось ждать почти до рассвета, чтобы вода вновь заполнила яму, так как она прибывала не слишком быстро. Но к тому времени, когда они были готовы к отъезду, воды скопилось достаточно, чтобы напоить остальных животных. Люди были вынуждены довольствоваться водой из фляг, которой осталось очень мало.

Держась близко друг от друга, они выехали из-за стен и пересекли русло реки. На другой стороне, по команде Биджи, они сразу пустили лошадей в галоп.

Вокруг никого не было ни видно, ни слышно. Серый утренний пейзаж казался безмолвным. Легкий ветерок прошелестел по пустыне, слегка качнул кактусы и тут же стих. Группа скакала дальше, держа копья наподобие ружей.

Вместе с присоединившимся Беном Кауэном в отряде Кэтлоу было сейчас восемь человек. Раненые были в состоянии ехать и в какой-то степени даже сражаться. Среди них был один из раненых наемников Кристины, второй умер ночью. Панчо — мексиканец, сообщивший новости Кэтлоу в Тусоне, — оказался одним из лучших в отряде.

Проскакав галопом почти милю, Биджа перешел на шаг. Нигде не было видно никаких признаков индейцев. Сери редко атаковали храброго и держащегося наготове врага, но при малейших проявлениях слабости или страха набрасывались на него как безумные. То, что индейцы наблюдают за ними, не вызывало сомнений ни у Биджи, ни у Бена.

Постепенно начался подъем. Добравшись до относительно ровного места, все, кроме раненых, спешились и отвели лошадей на отдых.

Отсутствие огнестрельного оружия раздражало Бена. У него был охотничий нож, но им можно пользоваться лишь в рукопашном бою. Он знал, что как только зоркие сери разглядят, что у всадников нет оружия, они тут же нападут на них. Им незачем было вступать в ближний бой — они могли стрелять в противника из лука с пятидесяти-шестидесяти ярдов.

— Куда, по-твоему, подевалась женщина? — внезапно спросил Биджа. — Как она смогла ускользнуть, чтобы сери не поймали ее?

У Бена не было на это ответа.

День продолжался. Солнце ползло все выше, ужасная жара Соноры наступила вновь. Остатки воды отдали раненым, а проехать предстояло еще много миль. Изможденные мулы еле тащились, но путники нещадно погоняли их. Вдали сквозь мираж виднелся остроконечный пик.

— Чурупатес, — сказал Биджа, и они поскакали, вновь обретая надежду.

Во рту у Бена пересохло; голова раскалывалась от жары. Он расстегнул рубашку и все время щурил глаза из-за соленых капель пота. Бурый мерин держался молодцом, но тяжело навьюченные мулы то и дело начинали шататься.

Раненый мексиканец что-то бормотал в бреду и со стонами просил воды, но ее уже не осталось. Лица людей покрылись пылью; перед их глазами колыхались волны раскаленного воздуха. Вокруг торчали кактусы. Помимо них, в пустыне не было ничего.

Мулы останавливались, и их приходилось безжалостно хлестать, чтобы сдвинуть с места, так как задержка здесь, независимо от нападения сери, означала верную смерть. Они с трудом пробирались сквозь причудливый мир зноя и кактусов, где, кроме них, казалось, не было ни души.