Кэти Малхолланд. Том 2 - [35]

— Бетти. Послушай меня, Бетти. Ты ведь не хочешь, чтобы что-нибудь разлучило Кэти, — впервые в разговоре с Бетти она назвала Кэти по имени, а не миссис Фрэнкель, — Кэти и капитана? Ты ведь не хочешь этого, скажи?

— Разлучить?.. О нет, мисс Тереза! Конечно же, нет! Боже, это было бы настоящей трагедией!

— Тогда сделай то, о чем я тебе попросила. Пойди в конюшни и скажи, чтоб срочно прислали сюда экипаж. Если это возможно, я бы предпочла экипаж мистера Вейра, но, если он занят, сойдет любой другой. Поторопись, Бетти, я должна выехать как можно скорее.

— Но как же вы поедете одна, мисс Тереза? У вас ведь не хватит сил даже на то, чтоб сойти с экипажа. Уж не говоря о том, что вам вообще нельзя выходить на улицу… А куда вы собрались ехать, мисс Тереза?

— Я скажу тебе об этом после. А сейчас я очень рассчитываю на твою помощь. Ты должна выполнить мою просьбу ради Кэти и ради капитана.

Бетти посмотрела на хрупкую фигуру на кушетке. От Терезы остались одна кожа да кости, и одежда висела на ней, как на вешалке. Мисс Тереза была очень больна, и у нее было слабое сердце. Ей нельзя никуда ехать одной, тем более в такую погоду. Сейчас Бетти всей душой желала, чтобы Кэти была дома. Но Кэти вернется еще не скоро — она ушла всего каких-то пять минут назад. Если мисс Терезе станет плохо после этой поездки, виновата в этом будет она, Бетти.

— Я думаю, вам не стоит сегодня выезжать, мисс, — сказала она самым твердым тоном, на какой только была способна.

— Бетти. — Теперь голос Терезы звучал резко и нетерпеливо, и это удивило Бетти, привыкшую к ее всегда мягкому, вежливому тону. — Я должна ехать, Бетти, и, если ты не сходишь за экипажем, мне придется самой идти пешком до конюшен, а тогда я наверняка простужусь. Поэтому иди и делай то, что я тебе сказала. А я пока оденусь. Я буду готова к тому времени, когда ты вернешься.

— Да, мисс. Слушаюсь, мисс. Но… вы ведь скажете Кэти, что сами настояли на этом и я была вынуждена вам подчиниться, не так ли?

Тереза кивнула.

— На этот счет можешь не беспокоиться, Бетти. Я сама объясню все Кэти. Обещаю, она не будет сердиться на тебя — напротив, она будет благодарить тебя до конца своих дней.

— Надеюсь, что это так, как вы говорите, мисс Тереза, — сказала Бетти с неуверенной улыбкой.

«Очень сомневаюсь, что Кэти скажет мне за это спасибо, — думала она, спускаясь по лестнице. — Она надает мне по шее, вот что она сделает. Но какой у меня выход? Если я откажусь сходить за экипажем, мисс Тереза сама пойдет пешком до конюшен. Она сказала, что пойдет, а она всегда делает так, как говорит».

Вечером того же дня Кэти и Эндри сидели по обеим сторонам от постели Терезы. Часы над камином показывали восемь. Волосы на щеках Эндри были мокрыми от слез, а яркая синева его глаз подернулась дымкой. Сквозь завесу слез он не мог различить лица Терезы, но его рука крепко держала ее хрупкую худую руку, и все его чувства были сейчас обращены к ней. Даже его любовь к Кэти отступила на второй план в эту минуту скорби. «Нет большей любви, чем любовь человека, отдающего свою жизнь за друга», — пронеслись у него в голове слова, прочитанные в какой-то книге. Именно это сделала Тереза. Она не прожила зря последние часы своей жизни — она посвятила их Кэти, Кэти и ему. Да, да, и ему тоже. Она сделала то, что должен был бы сделать он, — и он непременно сделал бы это в ближайшее время, неважно, какие последствия его ожидали. Но она могла не бояться последствий, потому что ее дни были все равно сочтены. Она ускорила свою смерть, чтобы сохранить их, его и Кэти, покой… Нет, он бы не стал, как Тереза, пользоваться оружием. Но его кулаков было вполне достаточно, чтобы лишить Бернарда Розье жизни. В таком случае опасения Кэти вполне могли подтвердиться, и его постигла бы та же участь, что в свое время постигла ее отца. Тереза, быть может, спасла его от виселицы, а ненаглядную Кэти — от безутешного горя.

Кэти держала другую руку Терезы. Ее скорбь была слишком велика, чтобы излиться в слезах. Но она знала, что если начнет плакать, то уже не сможет остановиться. Впрочем, для слез у нее еще будет время, но сейчас, пока Тереза еще жива, она не хотела омрачать своим отчаянием ее последние минуты.

Ее чувства по отношению к Терезе всегда были противоречивы. За время их долгого знакомства ее первоначальная симпатия к этой женщине успела смениться неприязнью, почти ненавистью, а впоследствии на смену неприязни пришла дружба. Но, даже когда они стали близкими подругами, ее чувства к Терезе вовсе не были просты. Во-первых, она никогда не забывала, что Тереза принадлежит к ненавистному ей семейству Розье, а во-вторых, временами в ней возникало чувство какого-то странного, почти физического, отвращения к Терезе. Странная вещь: она никогда не испытывала к Терезе такого глубокого сострадания, какое испытывал к ней Энди. Энди понимал Терезу лучше нее. С Энди Терезу связывала крепкая, поистине мужская дружба, она же так и не смогла по-настоящему подружиться с Терезой.

Но Тереза отдала свою жизнь, чтобы спасти Энди, и тем самым добилась в свой смертный час той любви, которой не смогла добиться в течение жизни. Сейчас она была для Кэти самым дорогим человеком на свете, и Кэти испытывала невыразимое отчаяние при мысли о том, что скоро Терезы не станет.