Кэти Малхолланд. Том 1 - [5]

Впрочем, не все слуги в родительском доме относятся к ней плохо. Двое, даже трое из них, симпатизируют ей. Это миссис Дэвис, экономка, Кэти Малхолланд, судомойка, и Татман, старший кучер. Ей очень нравятся эти трое слуг. Но больше всех ей нравится Кэти Малхолланд. Сам облик Кэти радует глаз. Терезу удивляло странное удовольствие, которое она испытывала, глядя на это юное существо.

Как будто ее мысль материализовалась, Тереза вдруг увидела у боковой двери кухни тоненькую фигурку Кэти Малхолланд, которая выходила оттуда с двумя большими деревянными ведрами. За дверью находилась лестница для прислуги, а ежедневной обязанностью Кэти было, кроме всего прочего, выносить ведра за горничными. Тереза наблюдала, как хрупкая фигурка юной судомойки пересекла двор, скрылась на секунду в арке, потом появилась с противоположной стороны стены. Пошатываясь под тяжестью ведер, Кэти направилась в глубину садика, окружающего кухню, чтобы опорожнить их в выгребной яме. Тереза поморщилась и закрыла глаза. «Унижения, которые приходятся на долю некоторых людей», — пришли ей на ум слова, сказанные когда-то Эйнсли.

Услышав стук копыт на подъездной аллее, она обернулась и увидела отцовский экипаж, въезжающий во двор. Что же заставило отца вернуться домой так рано? Скорее всего, неприятности на шахте. На шахте постоянно что-то случалось.

Глава 2

Джордж Дэниэл Розье, мужчина небольшого роста (по меньшей мере, на два дюйма ниже своей жены), со смуглой кожей, жидкими седеющими волосами, маленькими черными глазками, похожими на бусинки, и большим выпирающим носом. Внешность непримечательная, чего, однако, нельзя было сказать о его характере и манере выражаться. Все в доме, за исключением, быть может, его старшего сына и дочери, побаивались вспыльчивого нрава мистера Розье.

Мистер Розье выскочил из экипажа и, оттолкнув дворецкого, стоящего на его пути, взбежал по ступенькам крича:

— Найдите мистера Бернарда! Сейчас же!

Он стремительно пронесся через холл по направлению к библиотеке. Обернувшись на ходу, крикнул Кеннарду:

— Где он?

— Я думаю, у себя в комнате, сэр.

— У себя в комнате!

Его нос нервно дернулся, и все его лицо исказила гримаса возмущения. Мистер Розье толчком распахнул дверь в библиотеку.

Библиотека представляла собой длинную комнату с высоким потолком. Стены ее были сплошь заставлены шкафами с книгами, ни одну из которых мистер Розье не удосужился открыть за все те тридцать лет, что прожил в этом доме. В глубине комнаты находились четыре высоких окна с видом на подъездную аллею, а посередине стоял дубовый письменный стол, заваленный бумагами и письмами. В нише правой стены располагался огромный камин, и, хоть день и был жарким, за стальной решеткой горели поленья.

В течение некоторого времени Джордж Розье смотрел на огонь, потом повернулся к нему спиной и, запахнув резким движением сюртук, направился к письменному столу. Он долго рылся среди бумаг, нетерпеливо разбрасывая их в разные стороны, пока наконец не нашел то, что искал. Когда открылась дверь и вошел его сын Бернард, мистер Розье был занят чтением письма.

Бернард Розье был высок — на целых пять дюймов выше своей рослой матери. Кожа смуглая, глаза темные. Так же, как и мать, несколько тяжеловесен и расположен к полноте, но черты его лица были тонкими. В целом Бернард казался очень привлекательным, даже красивым молодым человеком.

— Где тебя черти носили? — обрушился на него отец.

— Я был у себя, — невозмутимо отозвался Бернард, ни в коей мере не прореагировав на его резкий тон.

— Был у себя — в такой-то поздний час? Неудивительно, что у нас куча неприятностей!

— Я вчера задержался на шахте до семи вечера.

— Это еще не причина, чтобы валяться в постели до одиннадцати утра.

— Я не валялся в постели. Я сегодня с семи утра на ногах. Я объезжал Фальстаффа, а потом пошел к себе в комнату, чтобы растереться.

— Растереться! — Джордж Розье презрительно фыркнул. — Сейчас не время для растираний и для верховой езды. Пора бы тебе заняться делами. Эти подлецы на шахте опять собрались бастовать.

— Что ж, ты уже знал об этом вчера, — спокойно заметил Бернард.

— Но тебя это тоже касается, черт побери! — взорвался Джордж Розье, раздраженный до предела хладнокровием сына. — Конечно, я уже знал об этом вчера. По крайней мере, ожидал этого, — продолжал он немного спокойнее. — Но я думал, мне удастся вселить страх в этих негодяев и сломать их планы. Я просил Брауна распространить слух о том, что скоро к нам прибудет судно с ирландцами, которые могут занять их место на шахте. Но эти Фогерти и Рамшоу опять начали ораторствовать. Если мы не будем придерживаться графика работ, Палмер перестанет перевозить наш уголь. Он уже и так начинает задаваться… Боже, если бы я только был с ним в доле! — раздосадовано заключил он, и в подтверждение своей досады ударил кулаком по ладони.

Бернард некоторое время безразлично наблюдал за отцом, потом заявил:

— Ты ведь мог в свое время купить их акции. Ты сам виноват, что упустил эту возможность.

При этом напоминании Джордж Розье переменился в лице.

— Не говори мне больше об этом! Я предупреждал тебя — не смей мне об этом говорить, — злобно прошипел он. — И я уже объяснял тебе, что восемь лет назад я не мог себе позволить покупать, чьи бы то ни было акции. Я и так едва сводил концы с концами — ты ведь помнишь, когда затопило шахту… В любом случае, — он повернулся к сыну спиной и посмотрел на огонь в камине, — кто бы мог тогда предположить, что их безумная идея пароходов так успешно воплотится в жизнь? Другие уже пробовали использовать пар раньше, и эксперимент не удался и только повлек за собой сумасшедшие расходы. Себестоимость такой транспортировки слишком высока, поэтому все предприятие казалось невыгодным.