Кэш - [16]

И вот прошло всего двадцать лет, и где это всё? Кто помнит те яростные политические сшибки, куда девались тогдашние пламенные трибуны? Кого-то убили, как Старовойтову, кто-то, как Ельцин и Гайдар, сам умер, остальных замело время, как снег заметает сор на площади, когда уехал цирк.

«Весной 1996 года становится заместителем председателя предвыборного штаба президента Ельцина. Но через два месяца из-за разногласий с руководителями штаба переходит в предвыборный штаб генерала Лебедя и активно работает в нем вплоть до первого тура президентских выборов в июне 1996 года».

Панкратов хорошо помнил то время. Несмотря на огромные финансовые средства и интеллектуальные силы, брошенные на выборы, в первом туре Ельцин набрал только 35,20 процентов голосов, Зюганов — 32,03, Лебедь — 14,52. Исход второго тура выборов не мог предсказать никто. Проценты генерала Лебедя, сами по себе незначительные, стали ключом от Кремля. Ельцин назначает его секретарем Совета безопасности России и получает голоса его избирателей. Во втором туре он набирает 53, 82 процента голосов, на десять процентов больше Зюганова, и становится президентом России. После этого Лебедь оказывается не нужен, своевольного генерала убирают из Совбеза, позже он выигрывает губернаторские выборы в Красноярском крае, а в 2002 году погибает при крушении вертолета, задевшего винтом за провод ЛЭП в условиях плохой видимости. Писали, что пилоты не хотели лететь, но были вынуждены подчиниться его приказу.

Ни во время пребывания Лебедя на посту секретаря Совбеза, ни позже, в пору его губернаторства, никаких должностей Гольцов не занимал, что было немного странно и даже как-то не в российской традиции. Люди в победившей команде, а третье место генерала Лебедя было огромной победой, всегда водружаются на высокие начальственные места. В объективке, составленной, вероятно, по анкетным данным, ничего этого не было. Гольцов занимался бизнесом, и его арест в 2004 году выглядел не то чтобы странным, но скорее уж нетипичным, как аллергическая опухоль на вполне здоровой руке. Ну да, после ареста Ходорковского открылся сезон охоты. Но далеко не на всех. Государство понимало, что пересажать-то можно всех, но кто тогда будет работать? Сажали политических противников и тех, чей бизнес можно присвоить. Ни к тем, ни к другим Гольцов не относился. В политику не лез, а захватить его бизнес не представлялось возможным, так как это было не нечто устоявшееся, с налаженным производством, с оборудованием и товарной продукцией, которые можно продать. Это был процесс санации предприятий, доведенных до ручки неумелым менеджментом. Процесс не прикарманишь. Да, он был в списке самых богатых людей России, но не в «Форбсе», а в журнале «Финансы». Так что и не это привлекло к нему внимание. Но почему-то его все-таки посадили?

Панкратов отложил папку и прошел на кухню. Была глубокая ночь. За окном давало о себе знать Бульварное кольцо глухим гулом машин и редкими гудками, как вскриками. В ожидании, когда закипит чайник, включил транзистор, попал на станцию «Юмор ФМ». Передавали речь Брежнева на каком-то съезде или пленуме ЦК КПСС. Панкратов не раз уже попадал на эту трансляцию, и всякий раз застревал у приемника на полчаса. Невозможно было оторваться от этой скрежещущей, как ржавый механизм, речи, с раскатистыми «р», с шамканьем, с вкусными причмокиваниями. А ведь когда-то это было вовсе не шуткой. Сравнительно недавно, еще на памяти Панкратова. Молодого Брежнева он не застал, а этот, шамкающий, намертво врезался в память.

«А ведь он говорит очень правильные вещи», — неожиданно подумал Панкратов. — И нынешние руководители тоже говорит очень правильные вещи. Интересно, как их будут слушать лет через двадцать?

Чайник давно вскипел, передача закончилась, а Панкратов все сидел за кухонным столом, положив тяжелый подбородок на сомкнутые замком руки. Странные мысли роились у него в голове. В том, что говорили президент Медведев и премьер-министр Путин, он как бы слышал раскатистое «р» и шепелявость Брежнева, из-под торговых центров и небоскребов Москвы упрямо выпирали семь московских холмов, а сквозь мишуру демократической России неумолимо проступал Советской Союз.

IV

После катастрофы «Боинга» в Перми Федеральное агентство воздушного транспорта отозвало лицензию у авиакомпании «Аэрофлот-Норд» на то время, пока не будут устранены все недостатки, выявленные в ходе инспекционной проверки Росавиации. Так надо полагать, пока командиры корабля не привыкнут садиться за штурвалы трезвыми, а экипажи не освоятся с иностранными приборами. Разыскивать дежурную, которая оформляла билет Гольцову, было делом бесперспективным, да и вряд ли она могла что-то добавить к тому, что уже рассказала. Панкратов поступил по-другому. Изучив расписание, он подошел к кассе и купил билет до Казани. Вылет в 15–15, прилет в 16–45.

— Рейс выполняет «Аэрофлот», — предупредила кассирша. — Четыре тысячи шестьсот шестьдесят семь рублей. Через три часа будет рейс «Трансаэро» — три тысячи семьсот пятьдесят четыре. Почти на тысячу рублей дешевле. Подождете?